— Сейчас она лечила тебе не только слух, но и спину?
— Да…
— Марина Владимировна хорошо плавает?
— Если честно — не очень. Она почему — то боится открытой воды, а мы с Костей учили ее плавать в реке… Во время грозы, когда поднялись волны, ей вообще стало плохо, не смотря на то, что мы все были на берегу в палатке… После этого мы решили продолжить обучение в бассейне, но не успели… Костя погиб, меня серьезно ранили, Марине перешла кредитная история и ей уже было не до плавания…
Душу Макса заполнила жалость к любимой женщине… В бога он не верил и в очередной раз испытал чувство благодарности к Артуру. Ведь если бы не он, Макс так бы и не встретил свою судьбу, свою половинку…
А Коля почти физически почувствовал душевное состояние Захарова…
Утром следующего дня Макс отправил Принцессе эсэмэс — отчет о том, как он плавал и играл в водное поло с Колей.
Макс жил и дышал Принцессой, но в его жизни пока не происходило ничего значительного, поэтому в общении с ней он перешел на ежедневные эсэмэски, посылая их два раза в день — утром и днем, когда Марина ехала на работу в гимназию и с работы в НИЦ.
Двадцать пятого вечером Коля привез Захарову записи игры Марины на фортепиано «Шульце и Поллманн», сделанные им в холее НИЦа.
Макс сдержанно поблагодарил его за услугу, переписал, прошел в комнату дежурного охранника, вернул Кузнецову флэшку.
В ночную смену Коля дежурил с Матвеем.
— Благодарю, Ник… Кстати, мы с Арнольдом Ивановичем решили, что до отпуска ты выходишь на работу в день двадцать седьмого и двадцать восьмого. Остаешься спать здесь в ночь на первое марта. Первого ты идешь в эскорте. Иван поедет в галерею с Прохором. После презентации встречаешь с ним свою девушку, а Иван заменит тебя. Арнольд Иванович разрешил тебе продолжать жить в его квартире. Прохор будет тебя возить и во время отпуска…
— Благодарю вас, Максим Алексеевич…
Коля был сдержан. От Санникова он знал, что Захаров не терпит раболепия. Да и не было в его душе подобного низкого чувства.
Захаров чуть склонил голову, вышел из комнаты охранников.
— Ник, ну как тебе наш хозяин?
Коля поднял вверх большие пальцы рук.
Матвей тепло улыбнулся:
— Мы все считаем точно так же. Максим Алексеевич очень добрый, хороший человек…
Глава 23
Двадцать седьмого февраля Олег и Татьяна, как обычно, работали в офисе.
Повесив на дверь табличку:«Извините, закрыто», они сели обедать.
У Олега раздался сигнал мобильника. Посмотрев на экран, он ответил на вызов:
— Да, мамочка, здравствуй.
— Олежек, срочно приезжай. У Димочки сильно болит сердце. Я вызвала скорую.
— Уже еду… Мамочка, откажись от госпитализации, если предложат. Я сам буду ухаживать за папой…
— Жду, сыночек… Иду, Димочка, иду…
Полина Павловна отключилась.
Забыв об обеде, Олег стал лихорадочно собирать ноутбук, одеваться:
— Танечка, закройте офис, звоните маме и отправляйтесь домой. Я сообщу вам, когда можно будет выйти на работу…
— Мы можем с вами работать через скайп и ящик…
— Да, Танечка, конечно…
Олег подошел к девушке, взял ее руку, поцеловал, потом не выдержал, на мгновение привлек ее к себе…
Таня смутилась, а душа наполнилась робкой радостью.
— До свидания, Танечка…
— До свидания, Олег Дмитриевич…
Татьяна закрыла за Олегом дверь офиса на ключ, подошла к окну, чтобы опустить внутренние жалюзи и увидела, что за ней наблюдает мрачный, ходощавый мужчина в возрасте. Ей стало неуютно, в душу вползла тревога. Девушка торопливо опустила жалюзи.
На работу и с работы Таня ездила в сопровождении матери, поэтому она позвонила ей, попросила приехать…
Чтобы не сидеть без дела в ожидании, девушка углубилась в работу.
Из — за пробок и аварии на дороге Эльмира Леонардовна приехала за дочерью почти через три часа.
Пока ее мать делала уборку, Таня приготовила кофе и бутерброды.
Они поели, немного поговорили об Олеге, оделись, проверили, работают ли камеры видеонаблюдения, закрыли офис и наружные жалюзи.
Тане показалось, что за ней наблюдает тот же мужчина.
Мать и дочь отошли от офиса не более, чем на десять шагов.
Эльмира Леонардовна подсознательно почувствовав на себе взгляд, инстинктивно обернулась, при этом оступившись с тротуара на проезжую часть, в довершение ко всему еще и подскользнувшись на небольшом снежном накате у поребрика.