Майя открыла дверь своим ключом, но, когда мы зашли в прихожую, она сразу, не раздеваясь, куда-то прошла и через пару минут вышла вместе с моложавой красивой женщиной лет сорока пяти, если навскидку, оказавшейся её мамой.
Мне стало интересно, и я сразу отправил к ней свой диагност. Пока мы раздевались в прихожей и Майя знакомила меня со своей мамой, диагност сообщил, что её биологический возраст составляет 43 года. Заодно, диагност ознакомил меня со всеми её проблемами со здоровьем.
Майину маму звали Евгения Тимофеевна и она мне сразу понравилась, поэтому я, особо не раздумывая, сходу направил ей ОЗЛК-1, что должно было решить все её проблемы со здоровьем на добрый десяток лет.
Евгения Тимофеевна, после того, как Майя посвятила её в наши планы, предложила:
— А давайте я вам помогу.
— Как? — спросила Майя.
— Я могу пирогов напечь.
— Нет, мама, спасибо, мы сами справимся. Ты же знаешь, что людей объединяют совместные дела. Так что сами будем готовить.
Затем, не слушая наших возражений, Евгения Тимофеевна затащила нас на кухню и накормила обедом, говоря:
— Когда вы ещё покушаете горячей пищи? Пока до дачи доберётесь, дом прогреете, воды наберёте, ужин приготовите. Давайте наедайтесь досыта прямо сейчас.
После обеда, захватив с собой ключи от дачи мы с Майей поехали на её машине на рынок.
— На работу я машину не беру, — сказала Майя. — До работы мне одна остановка на метро и никаких проблем с парковкой. А около дома у меня для машины постоянное место есть.
Все закупки на рынке я взял на себя, попытки всучить мне деньги решительно пресёк:
— Я же говорил, что недавно продал квартиру и деньги у меня есть.
— И ты проедаешь эти деньги? — удивилась Майя.
— А что мне любоваться ими что ли?
— Эти деньги могут послужить вступительным взносом в ипотеку.
Я беспечно махнул рукой:
— Ещё неизвестно, где я пущу корни, а уж на квартиру, когда я соберусь её покупать, я всегда заработаю.
В ответ на мои слова Майя только головой покачала. Закупившись на рынке всем необходимым, поехали на дачу. Увидев мои закупки спиртного, Майя спросила:
— Ты нацелился всех вусмерть напоить, чтобы никто даже пальцем не смог пошевелить, да?
— Майя, я просто не знаю ваших предпочтений, поэтому беру разные сорта.
— Ты просто мот! Куда ты денешь остальное?
— А что ему сделается? Я надеюсь, мы часто будем собираться. Мы же только начали учиться, впереди ещё годы учёбы. Потихоньку все выпьем, не волнуйся, ничего не пропадёт.
— Максим, ты сумасшедший, — покачала Майя головой. Это она ещё не видела, сколько я в стазис-карман отправил.
Загородный дом у Соколовых был деревянным большим, двухэтажным с просторной мансардой. Четыре спальные комнаты на втором этаже, внизу кухня, столовая и гостиная. Поднявшись на мансарду, я понял, что вся наша компания спокойно там разместится на ночь, если посередине её набросать маты и подушки с одеялами. «Как-нибудь при случае надо будет озаботиться закупкой этих постельных принадлежностей», подумал я, спускаясь обратно на первый этаж.
Дом стоял холодный, поэтому первое, что мы с Майей сделали — это включили отопление и пока дом прогревался решили прогуляться по посёлку. Майя взяла меня под руку, и мы медленно пошли по улице. Майю здесь знали, поскольку она раскланивалась с редкими прохожими, попадавшими нам навстречу. День клонился к вечеру и начинало темнеть.
Вдруг Майя вздрогнула и ещё сильнее прижалась ко мне. Навстречу нам из переулка вышла группа парней. Минута и они поравнялись с нами. Майя заслонилась мною от них низко наклонив голову.
— Ой, кого это мы тут видим, — глумливым голосом произнёс один из парней. Он вышел вперёд и остановился прямо перед нами. Мы тоже остановились. Майя подняла голову и вышла вперёд:
— Ты чего дорогу загородил, Шнырев? Немедленно пропусти нас.
— Ой, какие мы грозные. Ты, Соколова, забыла, что за тобой должок числится? Сколь уж лет прошло, когда возвращать собираешься? Или решила не отдавать?
— Какой должок? Ты, Шнырев, обкурился что ли? Или это во сне тебе приснилось?
Тем временем парни окружили нас, и мы оказались на краю дороги. За нами был забор чей-то усадьбы. Всё происходящее мне начинало не нравиться. Неожиданно, этот Шнырев обратился ко мне: