– Пока нам везет, – говорил, затягиваясь сигаретой «Юнона», фон Рекнер, – пока не партизаны охотились на нас, а мы охотились на партизан – на Украине, в Крыму, на Кавказе…
– Скажи лучше: на мужиков охотились, – поправил ого Нойман. – Много ты видел этих партизан? А здесь их и в помине нет – ни лесов, ни гор, одна снежная пустыня. Уж не сдают ли нервы у унтерштурмфюрера графа фон Рекнера?
– Зачем тогда полковник послал подкрепление в броневагон? Скажешь, у старика тоже нервы сдают? Пойдем-ка лучше сыграем в скат, мороз на этой Пролетарской все крепчает… И это называется Южным фронтом!
– Видно, в честь Южного полюса, – усмехнулся Нойман.
Нойман оглянулся. Где-то там в кромешной тьме, может быть, и в самом деле бродит смерть. Нет, чушь и ерунда – люди не волки, не выживут во вьюжной гиблой степи!
Над разрушенной станцией, над говором и криком солдат снова разнесся гудок паровоза. Мимо Ноймана и фон Рекнера рысцой пробежали пулеметчики, посланные Либезисом в броневагоны. В темных окнах классного вагона вспыхивали и метались лучи карманных фонариков, в двух-трех окнах зажегся моргающий желтый свет фронтовых коптилок. Эшелон дернулся, лязгнули сцепления, стукнули буфера… Нойман и фон Рекнер последними из офицеров полка СС «Нордланд» вспрыгнули на высокую подножку, захлопнули дверь.
Из глубины вагона, тускло освещенного свечами в фонарях, послышался громкий голос:
– Господа офицеры! В эфире – «Вахтпостен»!
Офицеры СС сгрудились у купе, занятого радистами.
Нот уже много месяцев всегда и всюду, где только это позволяли фронтовые условия, в дождь и пургу, офицеры и солдаты германской армии от Белого до Черного морей собирались у полевых раций, чтобы послушать в 22.00 по германскому радио из Белграда специальную программу для вермахта и в первую очередь заставку этой программы – любимейшую песенку тех, кто воевал за Гитлера, – «Лили Марлен». И сейчас все в вагоне замерли, слушая музыку этой грустно-сентиментальной песенки о девушке, которая ждет не дождется любимого с фронта.
– Погляди-ка! – шепнул Нойману острый на язык фон Рекнер. – Какие милые, просветленные лица у этих профессиональных убийц и вешателей!
Петер недовольно взглянул на Карла. Если начальник СД дивизии штурмбаннфюрер Штресслинг – вон он стоит – услышит такие слова, он в два счета разделается с заносчивым виконтом!
Дослушав песню, офицеры начали расходиться по купе.
– Бр-р-р! – Рекнер стучал зубами. – Да здесь прохладнее, чем в могиле!
– Ошибаешься, граф! – сказал Франц Хаттеншвилер, высовываясь из двери купе. – Простые смертные, возможно, и заработают, переночевав в этом вагоне, «медаль мороженого мяса», но только не мы с вами – морозостойкие викинги! Раздевайтесь, господа! Подсаживайтесь к камину! Это, правда, не свадебный номер отеля «Адлон» на Вильгельм-штрассе…
– Камин! – проворчал фон Рекнер. – Да ты, лентяй паршивый, даже коптилки не организовал! И в карты не сыграешь! Тысяча чертей! К утру наша троица превратится в сосульки.
– Зато вся наша тройка опять вместе, – улыбнулся Франц. – И к ужину у нас кое-что есть! – Он торжественно потряс обшитой сукном алюминиевой флягой. Во фляге внушительно забулькало. – Довоенный! Наичистейший! Девяностодевятиградусный! Подарок раненному стрелой амура викингу от Лоттхен – самой милосердной сестры в Пятигорске! Ну и девочка, доложу я вам, глаза как незабудки!.. И коптилка найдется!
В угол полетели шлемы, сбруи с парабеллумами, полевые сумки.
Карл – он в самых невероятных условиях корчил из себя джентльмена – достал из рюкзака белую салфетку, серебряный прибор и три серебряные рюмки с фамильным гербом графов фон Рекнеров.
Когда спирт был выпит, развязались языки. Спели «Лили Марлен» и, подражая Рихарду Тауберу, волжскую «Дубинушку».
– Нет, Петер! – доказывал, захмелев. Франц. – Ты отменный тактик, но плохой стратег. Индия – это потом, когда мы освободим армию Паулюса и отбросим «Иванов» в сибирские джунгли. Тогда мы опять двинем через Кавказ, в Турцию, а там, за Тигром и Евфратом, – Сирия и Египет. Весь мир ахнет, когда среди пирамид обнимутся, как братья, наши «викинги» с героями фельдмаршала Роммеля! А потом мы увидим волны Персидского залива, Индийский океан, встретимся с японцами в Бирме!
– Друзья! – воскликнул Карл. – Флаг со свастикой развевается над Эльбрусом. Вот еще фляжка – резерв главного командования. Я пью за флаг рейха над пирамидой Хеопса!