Ритка, он к тебе явно не равнодушен…
— Катя… — предупреждающе протянула я. — Что-то ты там не то увидела.
— Ритка, ты слепа, — засмеялась Катька. — Я думала, что ты давно знаешь…
— Господи, — взмолилась я, — если это правда, то надеюсь, что и Ленка слепа. Иначе меня ждут крупные неприятности!
— Ленке твой тоже очень по вкусу, — тотчас подхватила новую тему Катя. — Только она его почему-то испанцем величает. Ритка, правда, что ли? Я его не видела… Покажи, а? Не будь жмотом… хоть бы фотку…
— Слушай больше Ленку, точно сплетницей станешь! — ответила я, механически отмечая, что мы уже выехали за город, — не похож он…
— Ш-ш-ш, — прервала меня Катя. — Осторожнее, не забывай, что и он тебя слышит. Ритка, мужики обидчивы до жути! Гладь своего котика по шерстке, и все будет на мази! А то поссоритесь раньше, чем я его увижу, и будет очень обидно…
— Сама-то меня не гладит! — раздался за кадром Ваським голос, и Катька засмеялась, призывно, томно:
— А ты милый, у меня особый, — мягко промурлыкала она. — Ритусь, прости, у меня тут дела поважнее. И отключилась. Я, слегка покраснев, вновь уставилась в окно. Мимо пробегали придорожные сосны, между которыми то и дело вырисовывались деревенские дороги без асфальта и еще оставшиеся в наследство от советов автобусные будки.
— Нам долго ехать? — спросила я, расположившись поудобнее.
— Достаточно. Хочешь вздремнуть? Я кивнула и закрыла глаза. Не потому что и в самом деле хотела спать, а чтобы не продолжать странный разговор с Максимом. Не время! Ему в моей душе рыться — время, а мне в его — нет…
Мерный гул мотора успокаивал, и вскоре я и в самом деле заснула.
Макс был отличным водителем — машина плавно летела вперед, и спать в ней было легко и удобно. Проснулась я в часов девять, когда автомобиль свернул на проселочную дорогу, закиданную мелкими камушками. То и дело какой-то особо острый камень стучал по борту машины, и мне это не нравилось, но дождь прошел, выглянуло солнышко, и я принялась любоваться на бескрайние поля по обе стороны дороги, перемежающиеся с маленькими рощицами. Вот показалось озеро, и тут только Максим заговорил:
— Это озеро очень чистое. Хорошо, что не замерзло. Я тебя на лодке покатаю. Кстати, мне очень жаль, но здесь мобильный плохо берет.
Глушь, понимаешь?
— Надо было раньше говорить, — нахмурилась я, — я бы Кате сказала.
А то беспокоиться будет, названивать. Ну да чего уж там, теперь ведь поздно?
— Да, — спокойно ответил Максим, и мне стало страшно. В глуши, с почти незнакомцем, которого никто не знает. Даже имени его не знают. «Испанец», смешно… Но что-то внутри говорило, что Максим меня не обидит. Женская дурь? Легковерие? А, может, — интуиция? Показалась деревня. Странная деревня с покосившимися заборами, почти такая же, как в моем сне. Из одной хаты показалась толстая женщина и проследила за нами усталыми глазами. Я тихонечко сползла пониже, стараясь стать менее заметной. Из-за угла на нас выскочила собака, облаяв автомобиль, но близко подойти не решалась — просто бежала вровень с нами по огородам, пока не уперлась носом в забор, и все лаяла, лаяла… Максим вывел машину к дому чуть получше остальных, и остановился.
Поняв, что мы приехали, я открыла дверцу, увидела прямо под собой огромную лужу и вздохнула, пожалев свои замшевые сапожки-чулки на каблуке. Куда я попала? Максим, крикнув, чтобы я подождала, направился к дому. Я принялась ждать, но сначала закрыла дверь. Идея «Домик в деревне» мне почему-то очень разонравилась. Максим вернулся, смущенно улыбаясь и с… резиновыми сапогами в руках.
— Боюсь, это единственная обувь, которая здесь уместна. Благодаря про себя, что он мне еще онучи не притащил, я вспомнила о завалявшихся где-то старых кроссовках, вздохнула, и решила, что от таких луж даже кроссовки не спасут. Только резиновые сапоги. Поняв, что лучше мне здесь свои сапожки не носить, я положила чулки на заднее сиденье машины и сунула ноги в резиновое творение деревенской моды. Сапоги были мне велики на размера этак два, идти в них было весело и с музыкой (на каждом шагу они издавали характерное хлюп-хлюп), зато исполнилась давешняя детская мечта — я смогла, гордо подняв голову прошествовать по луже. Но весь кайф испортила простая мысль: глупо я выгляжу в миниюбке, тонких колготках, короткой замшевой куртке и этом уродстве! Максиму тоже понравилось… Его карие глаза как-то подозрительно улыбнулись, и я со злости хлопнула дверцей так, что машина зашаталась.