9
Утро застало в бесплодных попытках справиться с дрожью. Ко всему прочему, лодка оказалось на ужас грязной, и мои светлые джинсы покрылись пятнами. Страшно хотелось есть, еще больше пить. Я уже с интересом посматривала на окружающую меня воду, которая, по словам Максима, была на диво чистой, но, решила, что обойдусь. Болело горло, тек нос, а я все смотрела на разливающийся по озеру багрянец и благодарила Бога, что в этом году Рождество было было без снега, а зима — на диво теплой, иначе бегать бы мне от Митьки по льду… С трудом завязав озябшими руками веревку на бантик (дорогие кожаные перчатки, подарок Кати, остались в митькикой машине), я, шмыгая носом, вышла на дорогу. Куда идти? Кусты с одной стороны, а озера с другой в обе стороны одинаковы. Господи, холодно-то как! И на черта мне нужен был этот праздник в чей-то компании! Сидела бы, как всегда, в Сочельник в компании с телевизором, смотрела бы концерты, радовалась трелям популярных исполнителей и в ус себе бы не дула. Так нет, экзотики захотелось!
Парня, любви, звездочек! Во, дура! И куда это меня понесло, до такого возраста дожила, а до сих пор наивнее теленка. То-то посмеются мои подружки, если узнают… Только кто ж им скажет? Я себе не враг… Куда идти-то? Не на дороге же стоять. Дорожка-то и назад привести может… Особенно не хотелось попасть обратно в деревню. С какой стороны было это проклятое озеро, когда мы ехали с Митенькой? Я вспомнила, правда пришлось еще немного поистерить, но, вспомнив, я шмыгнула носом и, быстро переставляя ногами, пошла навстречу цивилизации. Надеюсь, что именно туда, а не к козам бабуси!
Бессонная ночь сказалась на мне неплохо — идти было сложно, мышцы сводила предательская слабость, но где-то же должны быть люди! Люди прорезались внезапно… Сзади раздалось характерное жужжание и я вновь запаниковала. Оглядевшись и подумывая, не спрятаться ли мне в кусты, я отбросила эту идею — в голых ветвях не особо спрячешься, да и где? По обе стороны дороги было болото, а утонуть мне почему-то не хотелось. Подняв подбородок повыше и попытавшись забыть о пятнах на джинсах, я подумала, что на митькину тарахтелку это не похоже, может, меня даже подвезут… Машина и в самом деле снизила скорость и резко остановилась. Не успела я очнуться от удивления, как выбежавший из знакомой серебристой иномарки Максим с побледневшим лицом бросился ко мне:
— Рита, о Господи, что это?
— Уйди! — пыталась закричать я, но горло подвело, и мой голос не поднялся выше болезненного шепота.
— Рита, Риточка, ты что это? Родная, девочка моя! Максим пытался меня обнять, но во мне клокотал гнев:
— Уйди! Уехал, оставил! С ней! А она, она меня продала! Пьянице!
За что, почему ты так со мной!
— Рита… И тут я не выдержала. Из глаз и носа потекло, плечи затряслись, и я уже не сопротивлялась поддержке Максима. Его тепло вливало в меня силы и в то же время делало слабой, я дрожала так, что уже было и не понять — трясет меня от холода, или от истерики. Максим усадил меня в машину, включил на полную мощность печку, и в машине стало жарко, как в бане, но я не могла согреться и вдруг закашлялась, от чего мой попутчик побледнел еще больше.
— Рита, нам надо объясниться, — начал он.
— Пошел бы ты, — прошипела я, стараясь не тревожить надсаженное горло. — С праздничком тебя! И меня тоже.
— Рита, кто расскажет первым? — не унимался Максим. — Почему ты ушла?
— А что оставалось делать, если ты меня с ней бросил?
— Я не бросал, — мягко возразил Максим. — Мне было стыдно, и я поехал в город… Прости… Максим кивком показал на заднее сидение, и я с удивлением увидела на нем огромный букет багровых роз и бутылку вина. Первое показалось мне дурацким, а второе!!! С трудом открыв вожделенную бутылку, я отхлебнула прямо из горлышка, впервые оценив, как хорошо, когда тепло.
— Твоя бабка — чудо, — заметила я, преодолевая непослушание языка.
— Какая фантазия! Это ж надо было наплести местному ловеласу, что я готова за небольшое путешествие отплатить собственным телом. Максим шутку не оценил и так крутанул руль, что мы чуть не оказались в канаве, а часть вина пролилась на мою куртку. В салоне запахло спиртным.