Так что — понимаю. И сочувствую. Знаю, как тебе сложно.
— Надо мне с твоей Аллой начать семинар по обмену опытом, — грустно усмехнулась я.
— Ах, Рита, Рита, странный вы народ, бабы. Ну, никак мне не понять — зачем сами себе проблемы устраиваете? Я тоже хотела бы знать… Но Максиму о магазинном приключении не рассказала.
15
С занятий я пришла рано. В первый день работать никто особо не стремился, семинар по психологии и вовсе отменили (наш любимый профессор укатил на симпозиум, а мы и не расстраивались, помахав ему ручкой и пожелав симпозиуму затянуться.) Тем более, что именно от этой лекции толку было мало. Наш милый, не совсем состоявшийся ученый витал в облаках, рассказывая нам возвышенным тоном немыслимые вещи, а мы тихо подремывали, или потихоньку разгадывали под партой кроссворды. Записывать всю эту чушь не имело смысла — на экзамене все равно не понадобится. На сессии придется обложиться книгами и надеяться, что именно в этом издании написано то, что нужно профессору. А так, судя по рассказам высших курсов, случалось редко. Дома я выпила чаю, пытаясь выгнать из всего тела засевший там холод, посмотрела на двери ванной, но решила, что не стоит, оделась как на северный полюс, и села за компьютер. В комнате было около 15 градусов. Называется, топят! Вспомнив, сколько с меня за это дело берут, я закусила губу и бросилась на клавиши, как будто виноваты во всем именно они.
«Я стояла рядом с проснувшейся Анлериной и удивлялась туману в ее синих глазах. Опухшие, едва раскрывавшиеся веки говорили о проведенной в слезах ночи, а медленные движения о том, что она продолжает переживать и сейчас. Окунувшись в прохладный бассейн, расположенный в соседних покоях, девушка едва успела прийти в себя и одеться, как вошедшая Хлоя доложила о желании Хамала навестить свою невесту. Девушка, скорчив недовольную гримасу, разрешила впустить ожидающего жениха. Хамал был, в отличие от невесты, свеж как огурчик. Его тонкую фигуру обвивали нежно-голубые ткани, что делало юношу еще более хрупким и нереально красивым. Голубые глаза, по их моде, были слегка подведены синей краской, светлые волосы придерживал серебренный обруч, являвшийся единственным украшением, а маленькие ножки обнимали мягкие синие сапожки из изумительно тонкой ткани, от которой его плавная, танцующая походка была еще более пленительной, а шаги — мягкими и пружинистыми.
— Вы расстроены, моя дорогая, — начал он, пронзив девушку долгим, сочувствующим взглядом. — Из-за нашего вчерашнего разговора? Не стоит. Ваш брат не так уж и безнадежен, как может показаться на первый взгляд. Выход есть.
— Что-то не увидела я в вашем рассказе этого выхода, — прошептала Анлерина. — Вы же сами сказали, что мой брат в любое время может стать чудовищем!
— Есть выход, — прошептал Хамал, а я поняла наконец-то, что такое гипнотический взгляд! Его глаза источали мед, и против такого потока сладости устоять не смог бы никто. Но больше всего привлекало к себе внимание ненавязчивое поигрывание тонких, ухоженных рук с маленькой статуэткой, висящей на его шее. — Надо вынуть из Вареона дьявольское семя. А это может сделать маг, очень сильный маг. Такие есть в клане змей, и они помогут, если с Вареоном пойду я!
— Вы пожертвуете собой ради моего брата? — подозрительно улыбнулась девушка, — но это окончательно рассорит вас с матерью.
— Только не надо понимать меня так превратно, моя милая, — ответил Хамал обволакивающим голосом. — Когда-нибудь мне все равно придется пойти на конфликт с матерью, и если это случится ради вашего брата, я буду только рад.
— Одним словом, одно другому не мешает, — иронично ответила Анлерина, с виду полностью приходя в себя. Молодец, девочка, я бы точно так не смогла бы!
— Вы осуждаете меня за откровенность? — не меняя ровного тона, приподнял брови Хамал. Боже мой, сколько в нем обаяния! Вот он, роковой мужчина, тот самый непризнанный гений, который так часто губит нас, женщин! — Но позвольте, друг мой, я мог бы рассыпаться в уверениях своей верности трону, и облить вас горячим желанием помочь наследному принцу! — тон голоса Хамала стал отдавать едва ощутимой горечью. — Вместо этого, отдавая дань вашему уму и проницательности, я раскрываю вам истинные причины своих поступков. Не знал, что лесть так приятна вашему уху, но впредь это учту.
— Вы совершенно правы! — воскликнула Анлерина, схватив жениха за руку. — Простите меня!