— Здесь я сам пойду впереди, — сказал Бульбуль. — Вот только надену волшебные очки, а то можно и заблудиться.
И они пошли дальше: впереди маленький карлик в больших очках, позади Максим с палкой Тимофеихи в руки и с плеткой-самохлесткой за поясом. Солнце, наверное, уже зашло, потому что в лесу быстро смеркалось, под деревьями густела мгла. Максим все чаще спотыкался о могучие корни, его босые ноги болели. Вероятно, они были сплошь в синяках. А карлик все вел его дальше по каким-то запутанным тропкам.
Уже наступила ночь, когда они добрели до берега тихой речушки, окруженной дремучей чащей. Вода отливала свинцом. Высокая черная ель склонилась к воде. Под этим деревом Бульбуль остановился.
— Здесь зарыт волшебный клад, — сказал он. — Мы выкопаем его в полночь. Нам помогут очки и палка. Мы узнаем, где спрятана Волшебная искорка, и спасем от Топуса Город удивительных чудес!
Максиму почудилось, будто при этих словах что-то зашевелилось в кустарнике, росшем неподалеку. Он вгляделся, прислушался, но ничего не увидел и не услышал. И подумал, что ошибся. А через минуту он и вовсе забыл об этом, потому что карлик в ожидании полуночи усадил его под елью и стал рассказывать историю о Волшебной искорке и о том, что приключилось из-за нее в Городе удивительных чудес.
И вот что он рассказал.
Глава шестая
История о волшебной искорке
Не так далеко и не так близко отсюда, на синем озере, на трех зеленых островах, стоит Город удивительных чудес.
Давным-давно, в незапамятные времена, жили в этом городе мальчишка по имени Топус и его тетка Орутра. Это был совсем обыкновенный мальчишка, и тетка тоже была вполне обыкновенная. Только уж очень она любила посплетничать. А если у нее не было в запасе никаких новостей, они их просто выдумывала. Это ей нравилось.
Но однажды она рассердилась на своих соседей и выдумала про них такую гадость, что все в городе перестали с ней разговаривать и даже здороваться. Тогда тетка Орутра обиделась на весь город. Топус тоже обиделся. Он считал, что его тетка — очень хороший человек.
— Ладно, — сказал он. — Я им всем покажу!
Но что он мог такое особенное показать? Он ловил соседских собак и поджигал их хвосты. Он протягивал поперек улицы веревку, чтобы прохожие спотыкались и падали. Он влезал на крыши соседних домов и затыкал дымовые трубы просмоленным тряпьем. А потом сваливал все на кого-нибудь из соседских мальчишек, и тому здорово влетало ни за что. А Топус веселился. Все сходило ему с рук, пока его однажды не поймали, когда он пытался повесть соседскую кошку. Тут ему досталось за все разом. И никто из ребят больше не хотел с ним водиться. Не стоило выходить на улицу: к нему или поворачивались спиной, или принимались дразнить, и неизвестно, что было хуже. Оставалось одно: сидеть в угрюмом, темном доме со злой теткой и пускать мыльные пузыри.
Топус пускал пузыри и скучал. Тетка тоже скучала и становилась злее день ото дня.
— Ничего, — скрипела она, глядя в темный угол, — будет еще на нашей улице праздник!..
Это она просто себя утешала. Потому что знала в точности, что никакого праздника не будет. Ну чем она, старая и злющая, может насолить целому городу? Ведь ничем. А уж так насолила бы, если б могла!
Но тетке вдруг нечаянно повезло. И принес ей удачу не кто-нибудь, а ее племянник Топус. И даже не Топус, а его мыльные пузыри.
Эти пузыри у него обыкновенно получались тяжелые, серые. Слишком мало света было в доме. Пузыри не хотели подпрыгивать и летать. Они лениво опускались на пол и лопались, оставляя мокрые пятна.
Но однажды Топус выдул удачный пузырь — легкий, блестящий, переливчатый, как радуга. Потому что как раз в эту минуту солнечный луч вошел в запыленное оконце и коснулся пузыря. Пузырь сорвался со стеклянной трубки, подпрыгнул и потолку, пролетел через комнату и с тихим звоном ударился об пол. Он не лопнул! И когда Топус схватил его, он увидел, что это не пузырь, а прозрачный шар из тонкого стекла. В середине шара плясала сверкающая огненная пушинка.
— Тетка! — закричал Топус. — Тетка! Иди сюда!
Прибежала тетка. Она жадно схватила прозрачный шар, рассматривая огненную пушинку.
— Это волшебная искорка, — сказала она. — Только раз в сто лет она попадает в человеческие руки! Ты знаешь, что с этой искоркой можно добыть даже живую воду?