— Ты задержался, — обеспокоенно заметил Дима. — Что случилось?
— Подарки тебе привёз, — просиял Макс, вылезая из машины и подходя к багажнику.
— Боже, что у тебя с автомобилем? — Дима заметил нацарапанные слова и рисунки, слегка забрызганные грязью.
— Скажи спасибо, что дождь прекратился, — усмехнулся Макс, ковыряясь с замком на багажнике. — Зараза, вечно заедает… Ты из-за налипшей грязи и половины не видишь. Открыл! Принимай!
Макс слегка приподнял крышку багажника, Дима наклонился вперёд и вгляделся во тьму в нём. Приглядывался, приглядывался, пока там кто-то не пошевелился, после чего крайне неодобрительно заметил:
— Да ты зачем их в багажник засунул?! Кто это ещё? Они связаны?
— Подозреваемые, — Макс задумался. — Нет, после сегодняшнего уже точно подсудимые. Эй там, кто сверху — вылезай, я крышку багажника подержу.
Витёк неуверенно пошевелился и осторожно приподнялся. Зря — Макс тут же приложил к его голове крышку багажника. Раздался глухой стук, и Витёк повалился обратно на своего соучастника.
— Ты что делаешь?! — зашипел Дима. — Варвар!
— Варвар?! — взревел в ответ Макс. — Мальчишка! Эти говнюки собирались меня сначала придушить, а потом сжечь и бросить в дезинтегратор! А перед этим они подкараулили меня у машины и хорошенько врезали по башке! Хорошо хоть, что у меня наниты есть, иначе я бы точно идиотом стал, или сдох бы уже давно.
— Ты должен с ними обращаться по-человечески, — возразил Дима. — Ты же поймал их, арестовал и связал, и теперь обязан в целости и сохранности передать в руки правосудия. Так же написано в нашей должностной инструкции!
— Плевал я на неё, — скривился Макс. — Эти уроды не заслужили человеческого отношения. Моя бы воля — казнил бы на месте!
— И именно поэтому летальный режим заблокирован на полицейском оружии, — заметил Дима. — Нужно веское основание для казни в оперативных условиях, на дворе двадцать второй век! Ты — динозавр, Макс, пережиток прошлого. Ты должен быть гуманнее.
Максим внимательно посмотрел на своего коллегу, постоял, подумал и в итоге сказал:
— В отличие от ваших современных гуманных методов, мои варварские работают. Вытаскивай их уже, а то вся машина гарью провоняла!
Глава 9
Макс сидел на своём стуле довольный, как никогда. Плевать, что его чуть не изжарили, а потом едва не спустили в дезинтегратор — он на две трети добился своего и засадил двоих уродов из трёх на очень большой срок как минимум, но наиболее вероятно, что их всё-таки казнят. Пускай, что он не сможет доказать, что Витёк и Рома вместе с Петровым поджигали тот дата-центр! Теперь на них висели обвинения в вандализме по отношению к имуществу полицейского управления, дважды порча частной собственности в виде видеокамеры и считывателя ГИНов, и, что много хуже — сговор и попытка убийства полицейского при исполнении. Правда, снова встал насущный вопрос о сборе доказательств для обвинений. И если с царапинами на машине и порчей имущества всё было ясно — они наследили изрядно, понаставив везде свои отпечатки, то с покушением на полицейского всё гораздо сложнее. Вспыхнувший пожар легко списать на случайность, в том закоулке чего только не валялось, огнемёта даже Макс не видел. Петрова и след простыл, а все остальные доказательства быстро зажили благодаря нанитам, оставив после себя только сильное чувство голода и потемневшую от множества мёртвых нанороботов мочу при первом походе в туалет — так всегда бывает после их активации. Даже если они избегут казни, то всё равно промывка мозгов им обеспечена, а после неё они лет пять будут способны только одуванчики собирать — их вон сколько прошедшим летом расплодилось.
А ещё Макс бездельничал в данный момент, что для него не свойственно. Он привык, что его голова работает на полную катушку, выявляя возможные заговоры против его персоны, а так же выискивая потенциальных преступников в сводках с различных устройств слежения за общественной безопасностью. Но конкретно сейчас его единственный терминал был занят, так что приходилось заниматься только первым.
Дмитрий пытался работать, но у него это тоже плохо получалось. Он ковырялся в своём наручном терминале, просматривая всю возможную информацию по жертвам и пытаясь понять, что же их связывает помимо «Астола», из-за чего их пришлось убить. Процесс это был трудный, нудный и довольно неприятный, поскольку Диме буквально приходилось сейчас рыться в чужом грязном белье. Будь на его месте Макс, он бы равнодушно ко всему этому отнёсся, чужая частная жизнь бы никак не повлияла на мыслительные процессы. Будь на его месте Анастасия, то она бы повозмущалась, что приходится заниматься подобными низкими вещами, но сделала она бы это только для вида, играя на публику. По сути, ей тоже было всё равно, поскольку всплывающее дерьмо из глубин личной жизни мертвецов никак не может больше влиять на них — так какая разница? Но для Димы это было низко, подло, и так далее по списку. Личные переписки, вызывавшие недоуменные взгляды; случайные видеозаписи, сделанные под влиянием моментов и из-за этого заставляющие его краснеть; события из жизни родственников, факт свершения которых вызывал у него куда больше эмоций, чем у тех, в чьей жизни он сейчас ковырялся. Для Димы копаться в чужих личных тайнах даже с одобрения их обладателей было практически неприемлемо и выполнимо только при условии неотвратимости, а уж без их ведома — тем более. Но мёртвые были не виноваты, что они умерли. Или виноваты? Хороший вопрос, только ответить на него он пока не мог. Поэтому Дима очень нехотя всё это делал, через силу и крайне медлительно.