— Я… хорошо, Вик. Сейчас… я должен сделать ещё один прогон, — я устало отозвался, прикручивая все кишки моего гольфа обратно, в юбилейный десятый раз.
Может, она права. Может, я реально засиделся тут, словно маньяк выискивая причину неполадки, которой может и не быть. А вдруг всё и правда было случайностью?
Я попытался завести машину, но в этот раз уже ничего не произошло. В смысле, вообще ничего. Она просто перестала заводиться. Какого чёрта…!
От досады я ударил кулаком по приборной доске и откинулся на сидении, уставившись в потолок. Починил, черт тебя дери, ничего не нашёл и сделал только хуже!
— Милый… — осторожно подала голос Викуля. Я опустил глаза и заметил, что она куда-то тычет пальцем. — У тебя бензин весь вышел.
Какая же она всё-таки умница. Я так устал от монотонности, что совсем забыл о простых потребностях авто.
— Точно. Спасибо…
Я выполз из своего фольксвагена и, подхватив ближайшую канистру, стал неторопливо заливать топливо. Литра для пробы вполне хватит.
Закончив с приготовлениями, я кивнул, и Вика, поняв сигнал, завела машину снова. Немного помявшись, Гольф загудел как никогда раньше. Или почти как никогда… звук был очень похож на тот, что я слышал на трассе.
— Вика! Что ты сделала⁈
Она испуганно отдёрнула руку от ключа, смотря на меня квадратными глазами. Напугал её, надо же. Я поспешно замахал руками, пытаясь успокоить её.
— Всё в порядке! Это то, что я искал! Заглуши пока.
Моя девушка осторожно остановила двигатель и снова недоумённо посмотрела на меня.
— Макс, с тобой всё хорошо? Она же не звучит так, как должна.
— Именно! Именно так она звучала на последнем круге, когда я сдал преимущество!
Вика многозначительно подняла брови, возвращаясь на одну волну со мной.
— А, вот как… но что тогда изменилось? — она выглянула из окна и осмотрела фольк с водительского сидения. — Ты просто вернул движок, заправился и вроде… всё?
Создавалось ощущение, что она играет со мной в мяч, передавая ход. Либо она уже догадалась, но не хочет выдавать этого, либо действительно не знает. И всё же. Движок, бензин, зажигание…
Я оглянулся, рассматривая канистру, из которой только что заправлялся.
— Надо узнать, чем меня заправляли тогда. А сейчас…
Я открыл водительскую дверь, приняв галантную позу перед Викой.
— В какой ресторан желаете?
Она улыбнулась и пересела на соседнее сидение.
— Так бы сразу, Максим Александрович.
Позже моя догадка подтвердилась. В самом конце гонки на Невском кольце мне залили 92ой бензин вместо 98го. Я было предполагал, что кто-то из соперников или просто недоброжелателей решил подобным образом саботировать мой успех.
Но дальнейший разбор полётов показал, что всё это было неудачным стечением обстоятельств, помноженным на чужую халатность.
Кто-то из механиков умудрился стащить несколько канистр бензина то ли для своих нужд, то ли просто для перепродажи, и он не придумал ничего умнее, чем закинуть их на наш склад на пару дней, никого не оповестив.
Объяснил он это тем, что я тоже притащил какую-то свою бандуру на хранение, которой оказался агрегат Митрича. В общем, по итогу в день гонки мы прихватили одну из «лишних» канистр, ну и дальше уже всё понятно.
Когда всё это выяснилось, я дал по шее всем механикам сразу (метафорически, конечно же, хотя хотелось и физически), строго наказав решать свои личные дела где угодно, но не на нашей монтажке. Вроде бы, они даже поняли, но надо быть повнимательнее к ним какое-то время…
— Теперь всё будет хорошо, я лично всё проверила, — радостно прощебетала Викуля и оставила лёгкий поцелуй на моей щеке.
Я сидел за рулём верного гольфа, барабаня пальцами по рулевому колесу. Пришлось провести под ним всю ночь накануне, проверяя и выверяя каждый винтик.
Но зато, ценой небольшого недосыпа, я был уверен в своём коне.
Плюс ещё прошлое поражение добавило мне мотивации. Я посмотрел направо, оценивая своих нынешних конкурентов.
В этот раз заезд был запланирован в Москве, на станции метро «Аэропорт».
Сюда сунулось около половины предыдущих соперников с Невского кольца.Остальные, по всей видимости, были местными гонщиками.
Довольно скоро я заприметил и фаворита последней гонки — того самого мускулистого блондина. Он гонял под кличкой Шершень, что было слегка невпопад с сигнатурными цветами его авто, но это было не так интересно.
Только сейчас я обратил внимание, что, в отличие от всех остальных, его автомобиль не имел никакой рекламы. Мог ли он кататься здесь вообще без спонсора?
Из транса меня вывели щелчки пальцами прямо перед глазами. Кажется, Вика рассказывала что-то безумно увлекательное, но я всё пропустил мимо ушей.
— Макс! Ну что ты, опять в себя ушёл?
Я повернулся к своей девушке и широко, как можно более легкомысленно, улыбнулся.
— Просто изучаю соперников, Викуль. Половина победы решается ещё до старта, разве ты не знаешь?
Прозвучал сигнал, говорящий о завершении подготовки к гонке, и один за одним поддерживающие стали отходить от автомобилей спортсменов.
Пора и Вику отправлять в зрительскую зону. Я высунул руку из окна гольфа, чтобы приобнять её за талию.
— Тебе пора, Вик. Иди смотреть, как катаются настоящие чемпионы!
— Давай, утри нос им всем! — она снова чмокнула меня — на этот раз в губы — и, развернувшись, воодушевлённо засеменила к трибунам.
Настало время гонки.
Проводив её взглядом, я уставился на светофор. В ожидании сигнала, завёл авто и в очередной раз посмотрел в сторону соперников. Словно почувствовав мой взгляд через расстояние, Шершень посмотрел на меня в ответ и неожиданно показал большой палец вверх.
Ну уж нет, дружок. Сегодня всё будет иначе. Идеально пройденная накануне квалификация даровала мне поул-позицию. В этот раз моё преимущество было неоспоримо.
По сигналу все участники рванули вперёд.
Как и всегда, их опыт не мог соперничать с моим, поэтому уже на первых крутых поворотах я смог оторваться от большей части конкурентов и делил дорогу только со встречным ветром.
Уже после пары кругов я перестал видеть потенциальных соперников в зеркале заднего вида и мог просто кататься в своё удовольствие. На одном из виражей мне даже удалось найти в толпе болельщиков Вику, которая неистово махала руками и что-то неразборчиво орала при моём приближении, что только придавало уверенности.
Спустя ещё несколько кругов я был вынужден завернуть на питстоп, чтобы поменять колёса. Набранного преимущества хватало с лихвой, чтобы я мог позволить себе подобный манёвр. Пока механики занимались своей работой, я от безделья решил осмотреться.
Через пару боксов от меня я заметил непонятно как сюда затесавшегося Абакурова. Он о чём-то спорил с дядькой постарше, в процессе отхватив от того хороший такой подзатыльник.
Странно, но ответки от самого Абакурова не последовало.
Что было ещё более загадочно, к моменту, когда я уже выезжал на трассу, к тому самому боксу подъехал чёрный Авалон на дозаправку. Уже разгоняясь, в зеркале заднего вида я сумел заметить, что тот самый дядька направился к водительскому окну.
Заглядевшись, я чуть было не пропустил очередной поворот, но, сориентировавшись, ловко вошёл в него под нужным углом и, затормозив для стабилизации инерции, взял новый разгон на прямой линии не без помощи свежих покрышек.
Похоже, со стороны это выглядело крайне эффектно, потому что я услышал, как зрительские трибуны просто взревели в экстазе, когда я снова начал набирать преимущество.
Оставшаяся часть гонки прошла без каких-то особенных событий. Я пересёк финишную черту, имея непреодолимое преимущество, так что остальным пришлось соревноваться между собой уже за второе место. Хотя я и так мог сказать, кому оно достанется. Теперь, когда чувство досады прошло, я не мог не признать, что Шершень сам по себе был неплохим гонщиком. Быть может, ему повезло бы больше, не окажись мы оба в одном заезде.