— Совсем как у меня на даче, — продолжал Пётр Евгеньевич, уже развернувшись и оглядывая стену больницы. — Даже запущено почти так же. Сто лет там не был, знаешь!
Я прикрыл глаза и медленно вдохнул, после чего, ненадолго задержав дыхание, выдохнул. Хоть я и городской, но в чём-то старик был прав — место действительно приятное.
Побалдев так ещё с минуту, я обнаружил, что гаишник уже ушагал вперёд. Я тут же живо ринулся за ним.
— Пётр Евгеньевич! Меня забыли! Вы куда?
— Да так, покурить вздумалось…
Он вообще нормальный? Сердечник — и курить?
— Как курить? Вам же нельзя…
Догнал я его уже за углом, когда он вешал на покосившийся металлический столбик от ограды ведро вверх дном.
— Пётр Евгеньевич, что вы как маленький! — я уже начал было возмущаться, когда он отстал от ведра и вдруг поднёс палец к губам.
— Успокойся! Не курю я, понял?
Я замолк, но вдруг заметил, что весь асфальт под нами усеян растоптанными окурками.
— Всё равно курилка. Думаете, никто не задастся вопросом, что вы тут делаете?
Гаишник только усмехнулся, закутавшись в свой прогулочный халат.
— Курить мне нельзя, а вот обменивать сигареты на что-то — этого мне никто не запрещал.
Ах ты ж хитрый хорь… с виду был тот ещё ленивый кабан, разжиревший на госслужбе, по факту же своим жизненным опытом легко даст фору. Ну и ну.
— А ведро-то зачем?
— Чтоб видели, что занято, и не совались сюда. Так что там у тебя стряслось?
Я достал из кармана бумажный свёрток и показал ему распечатанные фотографии. Пётр Евгеньевич прищурился, вглядываясь в них.
— Это что такое? Очертания знакомые, но не могу вспомнить…
Я начал рассказывать ему о самых важных вещах, опуская малозначимые, на мой взгляд, детали. По мере рассказа его взгляд становился всё более серьёзным и отречённым, пока я потихоньку приближался к самым интересным фото, на которых можно было определить наличие тела. Наконец, когда я закончил, он взял в руки одно из тех фото, словно бы желая удостовериться в том, что картинка на нём не является плодом чьего-то разыгравшегося воображения.
— Ты можешь оставить его у меня?
— Только это? Больше никакие не нужны? — я развернул фотографии веером, демонстрируя все разом. — И что мне дальше со всем этим делать? Куда обращаться?
— Одного будет достаточно, — Пётр Евгеньевич кивнул, забирая под халат первую фотку. — А делать пока ничего не надо. Ты хорошо потрудился.
Я ошарашенно помотал головой.
— В смысле — «не надо»? Тут же явно тело! Криминал! И вы хотите замолчать это?
Гаишник вздохнул и покачал головой.
— Вот же глупый… как будто ты не знаешь, в каком мире мы живём, — он опустил глаза, словно разглядывая окурки под ногами. — Я не сказал, что я ничего не буду предпринимать.
Пётр Евгеньевич выпрямился и ткнул своим пальцем мне в грудь.
— Мил человек, у тебя много врагов. Тебе не стоит высовываться дальше, если не хочешь рисковать попусту. Дальше всё сделаю я.
— Простите, если если прозвучит грубо, — я чуть замялся, осторожно взвешивая дальнейшие слова, чтобы не оскорбить человека на ровном месте. — Но вы же, вроде как обычный гаишник. В смысле, это не ваша область деятельности. Что вы сможете сделать?
К некоторому моему удивлению, Пётр Евгеньевич даже не обиделся на «обычный гаишник».
— Скажем так, — уклончиво начал он. — У меня пока ещё есть пара контактов, кому такие подробности, что ты сегодня принёс, будут интересны. Надо только будет подобрать хороший момент. А ты — ты можешь пока расслабиться и наслаждаться жизнью. Я слышал, ты опять победил? — добавил он, снимая ведро со столбика.
Нигде от этих новостей не укрыться. Даже до больных сердечников долетают.
— Да. Как могло быть иначе?
— Вот и расскажешь мне об этом, пока идём в палату, — с улыбкой заявил гаишник.
По пути назад я успел рассказать о своих основных успехах и особенных моментах, которые случались на трассе. Пётр Евгеньевич заинтересованно слушал, время от времени вставляя случайные междометия. Похоже, за время, проведённое в этих застенках, он совсем заскучал, ибо из досуга ему были доступны прогулки, низкосортная беллетристика да телевизор, правда по расписанию.
Когда мы вернулись в палату, в ней никого не было, так что я мог задать вопрос, который меня начал интересовать на середине пути.
— Пётр Евгеньевич. А зачем вам вообще всё это?
Он удивился и, усевшись на своей кровати, уставился на меня.
— Что ты имеешь в виду, Брагин?
— Вы же ничего не получите с этого, если всё раскрутится. Разве не так?
— Эх, ты! — засмеялся гаишник, скидывая халат. — Казалось бы, умный малый, а порой такие глупости выдаёшь! Смотри.
Он похлопал рукой по стулу. Поняв намёк, я приземлился на стул, готовясь слушать.
— Благодаря твоей информации, я смогу кому-нибудь помочь, — Пётр Евгеньевич то и дело останавливал речь, явно подбирая заменители для слов, шифруя её непонятно от кого, даже в пустой комнате. — Он получит с этого свою выгоду. И запомнит меня. А затем, когда у меня будут уже свои проблемы, я смогу обратиться к нему и напомнить о небольшом должке — и он уже поможет мне. Так, глядишь, и старшим инспектором стать можно, а за этим и пенсию поднимут, когда уволюсь.
Да уж, этот человек дальновиднее, чем может показаться на первый взгляд. Впрочем, в какой-то степени мне так будет даже проще. В конце концов, я искал законный и в какой-то степени честный способ испортить жизнь Абакуровым. За прямой выгодой я не гонюсь. Если кто-то получит внеочередное повышение, я буду только рад. Более того — взяв на себя всю остальную возню, Пётр Евгеньевич избавит меня от кучи проблем и поможет сэкономить время. Почему я сразу об этом не подумал?
Я улыбнулся и расправил плечи:
— Очень хорошо. Полагаю, так будет лучше для всех.
— Так и будет, Максим. Так и будет, — уверил меня Пётр Евгеньевич.
— Тогда я поехал. Мне ещё шенген оформлять надо, скоро вылетаю, — я поднялся со стула и почти собрался уходить. — Ах да, чуть не забыл!
Я достал из пакета уже остывшие пирожки и положил их на тумбу.
— Как и обещал. Вот теперь точно всё.
Несмотря на то, что оформлением шенгенской визы я озаботился сильно заранее, я всё равно едва не опоздал на встречу со своей новой командой. Полтора месяца! Целых полтора месяца ушло на её получение! И при этом, по слухам, мне ещё ощутимо повезло. Если бы какая-то мелочь пошла не по плану, то срок растянулся бы до двух, а то и трёх месяцев, и тогда ушуршал бы мой контракт только так. В таких вещах нужно быть пунктуальным.
Как бы то ни было, к концу лета я уже был в Ле-Мане. Там меня встретил Куарон собственной персоной, и мы отправились в сторону базы, где мне предстояло познакомиться как с командой, так и с авто, на котором я буду гонять в ближайшее время.
— Господа! — начал Куарон, когда мы только вошли в ангар. — Прошу всех прерваться, наш новый пилот наконец-то прибыл!
Он вознёс руки вверх, проходя посередине ангара. Все, кто был внутри, остановили свои дела, обращая внимание на наше появление. Я без лишней застенчивости начал разглядывать присутствующих в ответ. Как-никак, всем нам скоро предстоит работать вместе в составе одного коллектива.
— Мсье Макс, прошу вас. Это, — Куарон указал в сторону мускулистого детины со смуглой кожей и широкими усами во всю верхнюю губу, — Луи Аминес, наш — а теперь и ваш тоже, штурман.
Луи помахал рукой, и я не преминул помахать ему в ответ.
— Дальше, это наши инженеры — Милан, Саймон, Николас… — Куарон небрежно сыпал именами по мере продвижения по ангару, указывая в разные стороны, и я изо всех сил пытался запомнить хотя бы часть того, что слышал. Когда он закончил знакомить меня со всеми, я на всякий случай сделал круг почёта, пожимая руку каждому лично, пытаясь вспомнить их имена. Хоть получалось от силы в половине случаев, но каждый из них относился к этому с пониманием и юмором и мягко правил меня. Благодаря этому мне удалось закрепить и соотнести гораздо большее количество имён и персоналий.