В течение долгих лет коронация императором являлась для Максимилиана желанной по политическим мотивам: только после этого его сын Филипп мог быть коронован немецким королем. После ранней смерти Филиппа в 1506 г. эта причина отпала. Сын и наследник Филиппа, Карл, еще не снял детских башмачков, и только спустя годы его могли выбрать и короновать.
Идея Максимилиана стать императором превратилась в проблему престижа. Он ни при каких обстоятельствах не хотел и не мог отказаться от своих намерений! Если Венеция и папа вставляют ему палки в колеса, он найдет другой, менее каменистый путь добиться императорских почестей. Вместе с советчиком и хорошим другом Маттеусом Лангом он обдумывал все возможности до мельчайших деталей. Если коронация в Риме сейчас не представляется возможной, существует еще вариант — официально объявить себя избранным императором Священной Римской империи. Эта идея показалась решением всех проблем! Все остальное — лишь формальности.
Начался грандиозный марш через Альпы. Все, кто имел имя и положение и доброжелательно относился к Максимилиану, хотели присутствовать при исполнении мечты всей жизни почти пятидесятилетнего монарха. 4 февраля 1508 г. Маттеус Ланг объявил звучным голосом на праздничной церемонии в соборной церкви Триента об официальном провозглашении Максимилиана императором Священной Римской империи. Максимилиан хитрым способом достиг цели и устремился к будущим свершениям. Германский король освободился от длившейся столетиями зависимости от благосклонности папы — с этого момента наступили новые времена в отношениях между церковью и государством!
Папа Юлиан II сделал хорошую мину при плохой игре, через недолгое время дал знать Максимилиану, что утверждает его титул. Хотя папа вел себя миролюбиво, все прекрасно понимали: Юлиан II — волк в овечьей шкуре. И вскоре он показал свое истинное лицо.
Для других европейских государств, да и для маленьких итальянских городов-государств, было ясно: папа в борьбе за власть и за расширение церковного государства вступит во все существующие союзы. До начала новых боев в Северной Италии оставалось немного времени. 10 декабря 1508 г. образовалась Лига Камбрэ, куда вошли Людовик XII Французский, король Максимилиан и Испания. Только в феврале следующего года папа решил примкнуть к направленному против Венеции союзу, возникшему в большей мере благодаря дипломатическому дару Маттеуса Ланга. Венеция мешала не только Максимилиану, заносчивую республику ненавидели повсеместно, завидуя ее богатству. Решили совместными усилиями сбросить власть Серениссимы и поделить между собой венецианские земли. Стремясь придать всей акции христианский вид, Юлиан II официально отлучил Венецию от церкви. Таким образом, приходилось бороться не с равноправным врагом, а побеждать якобы антихриста!
Общее нечистое дело обещало стать выгодным: в мае французы уничтожили собранное Венецией разношерстное войско и представили счет дожам. Республика, правда не уничтоженная до основания, пережила сокрушительное поражение. То, чего Максимилиан в силу скептического отношения к французскому королю едва ли мог ожидать, внезапно свершилось: французы добровольно передали ему Верону и Падую. Но и сами не ушли с пустыми руками, так как Максимилиан повел себя великодушно: передал наконец Милан в лен Людовику XII, на что французский король с некоторых пор не смел и надеяться.
Но положение в Северной Италии еще долго оставалось нестабильным. Венеции удалось почти мгновенно выставить новое войско. Колесо войны раскручивалось все сильнее и сильнее, театр военных действий неслыханно расширялся, пока в итальянских городах и городах-государствах не настало время, когда никто уже не понимал, где друг, а где враг. Страдания и муки, голод и нужда еще долго мучили осажденные регионы. Папа внес свой вклад в политическую путаницу: постепенно стал отходить от Лиги, аннулировал отлучение Венеции от церкви, милостиво приняв республику обратно в лоно церкви. Он представлял собой прототип вероломного властного политика, утром торжественно подписывающего договор, объявляемый недействительным при звуке вечернего колокола.
В Северной Италии все шло кувырком, а Максимилиан не мог вмешаться в бои: безденежье опять принуждало его быть сдержанным. Кроме того, важные внутриполитические задачи в государстве не могли без него обойтись. Информаторы императора, прежде всего Маттеус Ланг, держали его в курсе событий. Как уже упоминалось, Максимилиан не соглашался с Лангом, уже ставшим епископом Гурка, в отношении Франции. Ланг издавна являлся сторонником продолжительного мира с Францией. Но в этот раз в порядке исключения ему удалось уговорить Максимилиана принять предложение французского короля объединить усилия для смещения двуличного папы. Идея не могла не понравиться Максимилиану.