Потом он искал у героя клещей и убаюкивал его. Герой расслаблялся, успокаивался и крепко засыпал.
На другой день путники вновь отправлялись в глухие леса. И неотрывно следовала за Макунаимой свита красных ара и нандайя.
Шли они, шли, и вот однажды ранним утром, когда заря только-только начинала прогонять темноту, они услышали далекий девичий плач и отправились разузнать, в чем дело. Шли они полторы лиги и, наконец, увидели скалу, плачущую горючими слезами водопада. Макунаима спросил у скалы:
– Ты плачешь? Почему?
– Потому, что кончается на «у»!
– Расскажи, в чем дело.
И скала рассказала, что с нею приключилось.
– Да будет вам известно, что я дочь вождя МешоМешойтики, что на наречии моего племени означает Ползучка-Ползунок, а сама зовусь Найпи. Я была самой красивой девушкой племени, и все вожди соседних племен хотели спать в моем гамаке и отведать моего мягкого тела. Но когда они приходили ко мне, я кусала и пинала их ногами того ради, чтобы проверить их силу. Ни один не выдержал, и все они отправились несолоно хлебавши восвояси.
Мое племя находилось под игом черного змея Капéя, что живет в глубокой темной пещере вместе с большими муравьями. Каждый год в ту пору, когда деревья ипé, растущие на берегу реки, покрывались желтыми цветами, змей приходил в деревню выбрать невинную деву, которая должна была ночевать с ним в его набитой скелетами пещере.
Тем утром, когда мое тело впервые заплакало кровью, требуя мужской силы, на плетеные пальмовые листья моего шалаша сел филин и прокричал страшным голосом, а потом пришел Капей и выбрал меня. Деревья ипé переливались желтым блеском, все эти цветы упали на плечи плачущего воина Тицатэ, который служил моему отцу. В деревню пришла печаль, подобная полчищам черных муравьев, и стало тихо так, что самой тишины не было слышно.
Когда старый колдун вновь вынул из ямы ночную тьму, Тицатэ собрал все упавшие цветы и пришел с ними к моему гамаку в последнюю мою свободную ночь. И тогда я укусила Тицатэ.
Кровь брызнула фонтаном из прокушенного запястья, но юноша не обратил на это никакого внимания, а лишь издал любовный стон и заполнил мне рот цветами, так что я не могла больше кусаться. Тицатэ забрался в гамак, и Найпи служила Тицатэ.
Когда мы позабавились, позабыв самих себя от наслаждения, в лужах крови и на ковре из цветов муравьиного дерева, мой покоритель взвалил меня на плечо, положил меня в лодку, привязанную в потайной заводи, и мы пустились по Буйной реке, убегая от черного змея.
На другой день, когда старый колдун вновь спрятал ночь в яму, Капей пришел за мной в деревню и увидел только пустой окровавленный гамак. Он грозно заревел и бросился за нами в погоню. Он мчался всё быстрее и быстрее, уж мы слышали прямо за нами его рев, вот он уже почти догнал нас, и, наконец, воды Буйной реки поднялись до небес, раскачавшись от движений черного змея.
Тицатэ от изнеможения уже не мог грести, много крови вытекло из запястья, куда я его укусила. Потому мы не могли больше убегать. Капей схватил меня, перевернул, погадал на яйце и увидел, что я уже служила Тицатэ.
Он, наверное, хотел весь мир порешить от злости… Он обратил меня в этот камень, а Тицатэ бросил на берег реки, превратив его в цветок. Вон там растет он, у самого берега, там, в воде, вот он! Это вон та прекрасная понтедерия, вот она машет мне своими листочками. Ее пурпурные цветы – капли крови от моего укуса, кровь эту я заморозила холодом моего водопада.
Капей живет подо мною, беспрестанно проверяя, действительно ли я забавлялась с воином. Да, забавлялась! И я буду плакать на этом камне до конца нескончаемого и тосковать по моему воину Тицатэ…
Падающая вода прервала свой рассказ. Слезы брызгали на колени Макунаимы, и он, задрожав, всхлипнул.
– Ка… кабы… кабы я встретил сейчас че-черного змея, я бы убил его на этом самом месте!
Тогда все услышали громогласный рев, и из воды появился Капей. А Капей – это был черный змей. Макунаима принял грозный вид, светясь геройством, и пошел на чудище. Капей разверз пасть и изверг целую тучу больших ос. Макунаима отчаянно бился и убил их всех. Тогда чудище размахнулось и ударило хвостом с погремушками, но в то же мгновение героя укусил за пятку муравей-древоточец, он согнулся от боли, и тяжеленный хвост змея пролетел над Макунаимой и ударил самого Капея по голове. Тогда чудище заревело громче и попыталось ударить героя в бок. Тот лишь подвинулся, схватил булыжник, размахнулся и – трах! – снес змею голову.