Мариу ди Андради
Макунаима, герой, у которого нет никакого характера
Глава 1. Появление Макунаимы
В дебрях девственного леса родился Макунаима, герой нашего народа. Был он черный-пречерный, дитя страха ночного. И вот как он родился: наступила такая тишина, что ничего не было слышно, кроме бормотанья великой реки Урарикоэры; оттого-то женщина из чернокожего племени тапаньюмас родила ребенка-замухрышку. Этого-то ребенка и назвали Макунаимой.
С самого детства ребенок творил ужасные вещи. Заговорил он только в шесть лет. До того его пытались разговорить, но он огрызался:
— Ай, как же лень!
И больше ни слова от него не добьешься. Он не слезал с подвешенной в углу хижины люльки из ходячей пальмы да все смотрел, как другие работают. Двое его братьев, старик Маанáпе и Жигé, мужчина в самом расцвете сил, тоже работали. А сам Макунаима муравьев давит и головы им отрывает. Вообще-то из люльки он не вставал, но стоило ему почуять запах денег, как он немедленно топал туда, чтобы и себе пятачок урвать. И еще он очень оживлялся, когда семья в полном сборе отправлялась на речку купаться, все голенькие. В речке он беспрестанно нырял, и тогда женщины весело взвизгивали. В той речке, говорят, водятся крабики, которые то и дело норовят ущипнуть девушек своими клешнями. А когда в деревне какая-нибудь девчушка хотела с ним поиграть, он хватал ее за прелести, и девчушка убегала. Мужчинам он плевал в лицо. Но при том уважал старших и прилежно посещал мурýа, порасэ, торэ, бакорорó, кукуйкóгуэ — вот эти все религиозные танцы и обряды племени.
Когда приходило время спать, он забирался в свою люльку да каждый раз забывал пописать. А потому как гамак матери находился как раз под люлькой, герой сливал свой кипяток прямиком на старуху, так что все москиты до утра разлетались, и можно было спокойно спать. И тогда засыпал, и снились ему дурные слова, невиданные непристойности, и от восторга он дрыгал в воздухе ногами.
В своих полуденных разговорах женщины неизменно обсуждали проделки героя. Они весело смеялись, повторяя, что «острый шип с детства колется». А во время одного ритуала главный колдун царь Нагó произнес речь, в которой торжественно объявил, что герой очень умен.
А когда исполнилось ему шесть лет, дали ему напиться из колокольчика, он на язычок колокольчика посмотрел, да и почувствовал, что у самого язык без костей, так и заговорил, как все. Тогда он сказал матери, чтобы она бросила чистить маниок и отвела его погулять в лес. Мать идти не захотела, потому что маниок сам себя не почистит. Макунаима тогда весь день и всю ночь ныл и хныкал. А поутру, еще затемно, он открыл правый глаз, чтобы не пропустить то мгновение, когда мать начнет дневную работу; и, когда она встала, он проснулся совсем, открыл оба глаза и сказал ей бросить плести корзину и отвести его в лес погулять. Мать отказалась, потому что корзина ведь сама себя не сплетет. Зато тут подвернулась невестка-жена Жиге, — ее и снарядила мать погулять с сыном. Жена Жиге была очень молода, а звалась Софарá. Она с опаской подошла к малому, но на сей раз Макунаима был тих и спокоен и никаких прелестей трогать не собирался. Девушка посадила ребенка на спину и отнесла его к цветущей анинге, что росла на берегу реки. Вода была почти неподвижна и только нежно щекотала листья пальмы жавари. Здесь было красиво, бакланы и змеешейки летали над водой среди речной травы. Девушка опустила было Макунаиму на песок, но он принялся хныкать: мол, здесь муравьи! — и попросил Софару отнести его к холму, в лесную чащу. Девушка так и сделала. И как только она опустила малого на сухие листья, в заросли сыти, каладиума и коммелин, в один миг он ударился оземь и обернулся прекрасным принцем. И после этого они долго гуляли.
Когда они вернулись в хижину, девушка выглядела так, будто умаялась столько на спине дите таскать. Ведь герой немало с нею позабавился… Не успела она и положить Макунаиму в гамак, как Жиге вернулся с уловом рыбы и увидел, что подружка так за день ничего и не сработала. Жиге крепко задумался, поискал у себя клещей, а затем задал ей перцу. Софара приняла удары, не проронив ни слова.
Жиге, ни о чем не догадываясь, принялся поутру плести веревку из ананасной травы. Что тут непонятного: он увидел свежий след тапира и теперь хотел поймать зверя в ловушку. Макунаима попросил брата дать ему немного ананасной травы, но Жиге сказал, что это малышам не игрушка. Макунаима вновь ударился в плач, и от его воплей той ночью никто больше не уснул.
На следующее утро Жиге встал пораньше, чтобы доделать ловушку, и, увидев грустного мальчугана, сказал: