— Нет, что ты. — Ей хотелось, чтобы на него обрушился потолок, лишь бы не пришлось тащиться к нему домой и подвергать себя невесть каким испытаниям. Трис спросила, боясь передумать: — Где встретимся?
Повесив трубку, она еще раз вздохнула и поплелась к себе в комнату. Открыла ящик стола. Надежно спрятанный под тетрадями, там по-прежнему лежал электрошокер. Она долго смотрела на него.
— Мне это не нравится, — прошептала Трис, — совсем не нравится, но что мне остается делать?
Глава 3.
Сидни едва заметно кивнул дежурной, когда проходил мимо сестринского поста, и та пропустила его без лишних вопросов. Он был частым гостем: не столько по своей воле, но из необходимости. Райс, чей кулак то и дело обгонял мысли, тоже слыл постоянным клиентом, лишь в качестве пациента. После ожесточенных схваток он отлеживался на местных койках, хотя в этот раз его потрепало намного больше обычного.
Сидни в нерешительности замер перед дверью палаты. Пока он колебался, его заметил молодой доктор. Как раз напротив палаты находился его кабинет. Отвлекшись от просмотра больничных карточек, врач увидел посетителя, который явно не торопился войти.
— Вы родственник?
Парень повернул голову и взглянул на него. Врач не просто любопытствовал, он имел право спросить. Проблемный случай… Полиция несколько дней здесь околачивалась, но они так ничего и не выяснили.
— Нет, просто друг.
— Давно знакомы?
— Не очень, — сказал Сидни. — Мы познакомились незадолго до… трагедии. Я иногда ее навещаю.
— Она сейчас на седативных.
— Я знаю. Она все время спит.
Врача не убедили его ответы.
— Не возражаете, если я войду с вами?
Кивнув, Сидни шагнул в палату. В ноздри ударил едкий запах лекарств. Он пропустил врача вперед и прикрыл дверь за собой. Она лежала среди слепящей белизны, под хрустящей простыней, и почти не шевелилась. Грудь девушки вздымалась и опадала, как знак того, что в ней еще теплилась жизнь. Ее правая рука покоилась поверх одеяла, и голубеющие вены лишь подчеркивали бледную кожу. Из сгиба на локте торчала капельница, припечатанная цветным пластырем. Голову охватывали эластичные бинты, покрывая лицо таким плотным слоем, что пациентка казалась незавершенной глиняной фигуркой, которой не придали людские черты, но зачем-то наградили узкой кривой щелью на месте рта.
Она выглядела точно так же, когда он приходил раньше. Сидни никогда не говорил с ней. Он постоял две-три минуты возле двери. Не приблизился, не попытался взять девушку за руку. Зачем он вообще наведывается сюда, стараясь не упустить момент, когда она очнется? Она не пожелала мстить настоящему преступнику. И это был ее выбор… даже если он считал его ошибкой.
Сидни обернулся к доктору.
— Спасибо, что разрешили зайти.
Тот схватил его за рукав.
— В следующий раз, будьте добры… — и он доброжелательно улыбнулся, — не забудьте цветы. Ей было бы приятно. — Врач отпустил его. — Всего хорошего.
Джефф встретил Трис на остановке, привел к себе и сказал чувствовать себя как дома. Включил ей музыку и удалился на кухню. Она впервые слышала этого исполнителя, однако осталась к нему равнодушна: из динамиков музыкального центра доносились однообразные печальные завывания. Так Джефф из тех, кто любит похандрить? А чем еще занимаются под такие мелодии?
Трис опустилась на софу. Скользнула взглядом по гостиной. Родители Джеффа уехали в другой город навестить родственников и должны были вернуться не раньше завтрашнего утра, так что вся квартира была в их распоряжении. Он специально сообщил ей об этом. Трис понимала, что вляпалась, но отступать было поздно.
В углу стоял электрокамин, в котором бесновалось поддельное пламя, а на полке над ним выстроились сувениры из различных стран. Почему-то Джефф ни разу не упоминал, что много путешествовал. А может, он нигде и не был, только его родители?
Он задерживался, и Трис испугалась, как бы он не вошел в комнату голым, но ничего такого не произошло. Вскоре Джефф возник в дверях с подносом. Марочный чай, угощения, — он буквально излучал гостеприимство.
— Тебе нравится музыка?
Он поставил перед ней чашку. Трис заметила, как дрожат его руки. Он действительно нервничал, а она валяла дурака, притворялась. Девушка пробормотала что-то в знак согласия, и Джефф сказал:
— Хорошо. Мне тоже.
Они выпили чай, закусив конфетами, поговорили о всякой всячине: о рок-группах, о фильмах, об учебе, даже до погоды дошло. Трис отвечала по большей части коротко, иногда односложно.