— Но… — Лотти колебалась.
— Чего ты боишься?
Он приподнялся и взял в ладони ее лицо. Видящий казался ребенком, но он был очень, очень старым. Крошечные синие искорки загорались и тухли в его глазах.
— Чего ты боишься? — повторил Аирре. — Я больше не вернусь. Ты не хочешь запомнить меня таким?
Он говорил правду. В горле у Лотти встал комок.
— Шахат… — еле выговорила карательница.
Аирре хрипло рассмеялся.
— Кто рассказал тебе об этом?
— Ты, — прошептала она.
— Я. Он обитал на задворках ваших сознаний, ибо я поселил его там. Он наблюдал за вами. Холодный мрак, наполненный глазами… и оглушительным хлопаньем крыльев. Так ты его представляла?
Голос отказывался ей повиноваться.
— Да, — ответила она одними губами.
— Темная сказка объединила нас. Вы, как дети перед костром, сидели и внимали… пока я пугал вас страшилкой, которую придумал сам. Я и другие Видящие. Мы неохотно делимся идеями с остальными. Но его… мы предпочли разделить. — Он поцеловал Лотти, прежде чем отстраниться, и она не поморщилась, хотя его дыхание изрядно отдавало тленом. — И все же он ненастоящий, — вздохнул Аирре. — Шахат, Малах ха-Мавет, Черный Вестник, как ты его ни называй, никогда не существовал в реальности.
— Не может… — Лотти затрясла головой, — не может быть…
— Может. Мне больно, Лот. Стань моим избавлением… Поверь, тебе нечего опасаться. Никто не придет за тобой. Никто с тебя не спросит. — Совершенно измотанный, он лег на пол. Его взгляд заволакивало туманом, а пальцы опять начали подергиваться. — Почему я должен умолять?.. Лот!
Карательницу словно прошило током.
— Посмотри на меня, — просипел Аирре.
Бездна затягивала его в себя. Но какая-то часть еще оставалась, и эта часть заклинала о пощаде.
— Я не стал бы тебе лгать. Не сейчас. — Последним усилием он намотал волосы Лотти на кулак и дернул, чтобы она наклонилась. — Слушай внимательно. И не плачь, — прибавил он, потому что по ее лицу струились слезы. — Нет никаких Ангелов Смерти, — и рука Аирре сама собой разжалась, — кроме нас.
Музыка вдруг стала тише. Райс покрутил указательным пальцем колесико звука, затем выключил аудиоплеер и потряс им на случай, если тот начал барахлить от старости, включил опять. Громкость не возвращалась. Он вынул кассету и осмотрел ее со всех сторон. Неужели что-то случилось с записью?
Когда в его голову ворвался Зов, он все понял. Прежде чем появиться, голос Видящей приглушал остальные звуки. Как некстати он ей понадобился! Поморщившись, Райс заткнул уши пальцами, хотя и знал, что это не поможет. Еще в самом начале сотрудничества Дроу сумела им доказать, что сопротивляться бесполезно. В конце концов она просто поджарит им мозги, как электрошоком, но до этого, как правило, не доходило.
Каратель не мог уйти сейчас. Он должен был дождаться каких-то вестей: хороших или дурных. Он хотел иметь возможность попрощаться с отцом, если тот не выкарабкается, даже если старик так и не придет в сознание. И Райс терпел, скрежеща зубами, а Видящая пела все громче, почувствовав его протест.
Он сел на корточки и уткнулся лбом в прохладную стену. С трудом подавив желание разбить что-нибудь в пределах досягаемости, Райс принялся царапать ногтями бетон. Краска забилась под роговые пластинки, он стер кожу на подушечках пальцев, но вопль Дроу ранил сильнее. После этого каратель искусал внутреннюю поверхность щек, и его рот теперь тоже кровоточил.
Спустя время он перестал отдавать себе отчет в происходящем. Когда за спиной Райса открылась дверь операционной, перед ним валялся сломанный и выпотрошенный кассетник, и острыми деталями он распорол себе джинсы и кошмарно изодрал ноги. С виду он ничем не отличался от душевнобольного.
Один из хирургов опустил маску и так и застыл, лишившись дара речи. Другие врачи и медсестры столпились за его плечом. Он растерянно оглянулся в поисках санитаров, но в отделении больше никого не было. Выронив окровавленный кусок пластика, Райс дернул его за штанину.
— Как… как он?
Хирург взял себя в руки.
— Его жизнь вне опасности, — произнес он, — и он поправится. Насколько это возможно в его возрасте… Скоро его переведут в палату.
Это говорил врач, и каратель поверил ему.
— Вам нужна помощь… — прибавил хирург. Райс до сих пор на него не набросился, так что он счел его относительно безвредным, по крайней мере, для остальных людей. — Я…
— Я просто очень устал, — бросил парень и, покачиваясь, встал.
Едва он смирился и мысленно телеграфировал Видящей, что направляется в штаб, его мигом отпустило, а все увечья, которые он себе нанес, начали болезненно ныть.