— Пиф-паф, — мышцы живота сокращались от смеха, и в него вонзались длинные иглы боли, — кого еще уберем за компанию?
— Надо уходить, — сухо проронил Сидни.
Когда Райс выдохся, он вновь предложил ему плечо, и каратель, поколебавшись, все же оперся на лидера. Сам бы он не дошел. Смех истощил его, и он едва волочил ноги, но рта не закрывал.
— Я взглянул, — сипел каратель, — и вот конь бледный… и на нем всадник, имя которому Смерть…
— Хватит дурачиться. Побереги силы.
— И ад… — перед глазами запрыгали черные пятна, и Райс понял, что вот-то грохнется в обморок, — и ад следовал за ним.
Прошло две недели.
Добравшись домой, Трис разлеглась перед телевизором с чипсами и колой и смотрела популярную викторину. Она до сих пор удивлялась всем этим вундеркиндам, державшим в голове целые энциклопедии и с легкостью выуживавшим из памяти любые ответы. Неужели они так же хорошо справляются и с жизненными проблемами? Если да, то она им завидовала. Самые простые вещи ставили ее в тупик.
В замке входной двери щелкнул ключ, и Трис приглушила звук. Мать работала ночной медсестрой, но иногда попадались и дневные смены. Она сильно уставала, и Трис старалась лишний раз ее не сердить. Когда мать сняла обувь и вошла в гостиную, она отвела взгляд от экрана.
— Привет.
Мать ответила слабой улыбкой. Кивнула на телевизор:
— Что-то интересное?
— Как обычно, — передернула плечами Трис. — Подогреть тебе ужин?
— Не надо. Я сама. — Мать опустилась на диван рядом с дочерью, сцепила руки в замок. Трис опять переключилась на экран. — Где ты сегодня была?
Девушка вздрогнула, чуть не вылив на себя колу. Обернулась к матери. Во встречном взгляде читалась настороженность. Недавно Пайпер завела привычку звонить на домашний телефон в шесть-семь вечера, чтобы убедиться, что Трис ни с кем не гуляет. Дочь взрослела, и мать за нее беспокоилась.
— Я звонила после обеда. Никто не взял трубку. Это третий раз за неделю… — И Пайпер спросила без обиняков: — У тебя появился мальчик?
Соврать? Сказать правду? Пока что между ними не было секретов. После расставания с отцом мать оберегала ее куда больше, чем следовало, и Трис понимала почему. Разрыв был болезненным для них обеих, он оставил свой отпечаток, и Пайпер вообще перестала доверять мужчинам. Они лишь уходят и предают… Вот как теперь думала мать.
Но с кем Трис встречалась? С Джеффом? Заслуживал ли он какого-либо упоминания? С Сидни? Она приходила в штаб-квартиру после свиданий, чтобы отчитаться о результатах, однако не заставала там лидера. Он словно забыл о том, что поручил ей сделать.
— Я встречаюсь с одним парнем, — сказала Трис. — Ничего серьезного.
Пайпер нахмурилась. Тяжело вздохнула. Она не могла запретить ей выходить из дому без каких-либо веских причин.
— Ты достаточно осторожна? — спросила мать. — Понимаешь, о чем я говорю?
Опять эта история… Но Трис решила не заводиться.
— Конечно, мам. Я все понимаю.
— Тогда ладно, — неохотно отозвалась Пайпер.
Когда мать ушла, чтобы переодеться, мысли Трис вновь обратились к лидеру — и к Шене, пропавшей девушке. В какой-то момент у нее зародились сомнения, что Шена и Сидни были всего лишь напарниками, и эта неопределенность не давала ей покоя. Однажды вечером Трис по обыкновению заявилась в штаб без приглашения и застала Хетт за уборкой. Не прекращая зевать, брюнетка лениво пылесосила ковер. Трис села, чуть повертела в руках пульт от телевизора, а затем спросила, пытаясь перекричать гудение:
— Какой была Шена?
Выпрямившись, Хетт смахнула со лба непослушную прядь и выключила пылесос. Поймала выжидающий взор Трис и фыркнула, мол, почему я должна тебе что-то говорить? Однако она почти сразу сменила гнев на милость. Прислонилась к спинке дивана, вытащила сигарету и закурила.
— Добренькой она была, — заявила Хетт, напуская в комнату дыма, — настоящая мать Тереза. — В ее словах сквозил яд. — В отличие от нас, прожженных сволочей… — Она скользнула взглядом по Трис. — О… Я не имела в виду тебя.
— И это все?
Хетт задумалась.
— Тяжело рассказывать о лучшей подруге, знаешь ли… — Не торопясь, она докурила. — Шена поддерживала порядок на базе, пока эта обязанность не перешла ко мне. Проветривала, пыль вытирала… Хозяйственная, можно сказать. Ага, — кивнула сама себе Хетт, — так и было. — Как и предыдущее замечание, это прозвучало как недостаток. — Дроу к каморке ее и близко не подпускала, но тут все сияло чистотой. Что еще… А! Она красилась в платиновую блондинку. Свой цвет был так себе… какой-то грязный, мышиный. Иногда нам перепадали от нее разные безделушки. Вроде вот этой, — она подняла правую руку и потрясла браслетом. На тоненькой цепочке сверкнула подвеска-полумесяц. — Себе Шена выбрала кольцо с крошечным солнцем, Райсу досталась серебряная сережка, а Сидни получил брелок в виде облака. Потому что он такой хмурый, сказала она.