– Вам нас не запугать, – дрожащим голосом произнесла Агния. – Я имею право позвонить в Кабинет. Дайте мне позвонить в Кабинет!
– Может быть, вы хотите набрать своим родителям? – самодовольная улыбка доктора выводила Агнию из себя; она метнула на Цингулона свирепый взгляд, шумно сопя, и смолкла.
– Ваше превосходительство! – из ванной комнаты раздался взбудораженный находкой голос отрядовца. Остальные, вместе с генералом, побежали на зов. Агния с Репревом тревожно переглянулись. Астра с ненормальной завистью скосился на их переглядывания: почему это страшное преступление не его связывает с прекрасной лисицей-кинокефалкой Агнией?
Умбра, кажется, воспринимал всё происходящее несерьёзно и с горящими глазами наблюдал с кровати за суетой отряда.
– Приведите сюда подозреваемых! – приказал Цингулон.
Из-под ванны отрядовец достал бумажный свёрток, а в свёртке мерцали иглистые кристаллы малахитовой травы. Малахитовая трава чаще всего представала перед всеми в виде камня малахита, только была колючей, как ёж, но могла принимать и иные образы, но лишь те, что доступны пониманию кинокефальского и феликефальского умов. В народном сознании закрепился именно образ колючего, как ёж, камня малахита.
– Унций десять навскидку, – сказал отрядовец и посмотрел на генерала. – Вместе с тем, что мы обнаружили зарытым в земле, как раз выходит одиннадцать.
– Великолепно! – воскликнул Цингулон. – Вот и улики подоспели. Прямое доказательство.
– Думаю, не стоит говорить, что мне это подбросили, – сказал Репрев, взглянув на Агнию.
Агния повела себя самым благоразумным образом: она молчала, решив приберечь гнев на потом, когда они останутся наедине.
Все вернулись в гостиную.
– Мы также предоставим вам защитные комбинезоны, рюкзаки с припасами и медикаментами, которых вам хватит до конца путешествия, – сказал Цингулон, и капитан Аргон, этот высокий отрядовец, раздал всем по белому шарику. – Надавите на него, чтобы вытекла краска: внутри сферы помещён уже изображённый костюм, он сам налезет на вас и подгонится под размер. Комбинезоны защитят вас от непогоды, вредных воздействий окружающей среды, ран и увечий. Комбинезоны изготовлены из того же материала, что и броня моего отряда, они прочны, но не стесняют движений, а также способны накапливать дневной свет и освещать вам путь в ночи.
Репрев раздавил шарик лапой, все остальные – в кулаках, и белые комбинезоны безупречного покроя накинулись на преступников, а за спинами надулись рюкзаки. Больше всех самонадевающиеся костюмы веселили, конечно же, Умбру. Дозволенные вещи сложили каждый в свой рюкзак, и снова отличился Умбра – втайне от мамы, пока та не видела, он запихал пол-литровую банку из-под ежевичного варенья под пуховик. И теперь грудь у фамильяра выпячивалась колесом.
– Выгляжу так, будто нацепила на себя мешок, – пожаловалась Агния, крутясь перед зеркалом. К ней сзади подобрался Цингулон и, приобняв за плечи, произнёс:
– По мне, даже безликая форма вам к лицу.
– Вы много на себя берёте, генерал, – прошипела Агния, вздрогнув, будто на неё село гадкое насекомое; она положила свою руку на его и со всей безотчётной, накопившейся ненавистью вонзила ему под кожу когти. Видно было, как генерал стискивает зубы, что вызвало у неё упоённую улыбку. Отряд напрягся, но Цингулон, взмахнув лысой, без гривы, головой, дал понять, что помощь ему не требуется.
– Я должен попросить у вас прощения, – сказал он сквозь зубы, убирая прожжённую болью руку.
– Должны, – не размыкая губ, произнесла Агния.
– Эй, что за дела! – возмущённо вскричал Репрев, бросившись было к генералу, но один из отрядовцев вытащил из-за спины палку с петлёй на конце и ловким отработанным движением поймал в неё недееспособного. Петля врезалась в шею Репрева, и он, проскользив на полу, повалился набок, захлёбываясь кашлем. Его тотчас же обступил отряд, упав перед ним на колени.
Умбра поспешил на выручку Репреву, пронзительно и жалостливо выкрикивая его имя, но кто-то из отряда подхватил дракончика на руки и, чтобы тот не мешался, унёс его из квартиры.
Астра, оторопев, не успел ничего предпринять: он лишь почувствовал, как к нему сзади подскочили, сильной рукой, схватив за грудь, прижали к себе, что-то липкое и щиплющее заволокло глаза, и обрушилась тьма.
Цингулон выхватил из-за пазухи малахитовую кисть, режущим взмахом закрасил Агнии глаза, и её, упирающуюся, под локти подхватил отряд.