- Смотри, не заблудись и не попадись на глаза слугам. Она взяла меня под руку.
- О, одна я боюсь. Обрати внимание, какой у дворца пугающий вид, на фоне этих скал. Кроме того, дворец посещают привидения - одно из них похоже на древнего колдуна, из глаз которого вылетает пламя.
- Я иду с тобой. Может быть, возьмем ведро воды на всякий случай. Вдруг встретим колдуна с огненными глазами?
- Обойди с другой стороны, чтобы нас никто не заметил. Ну, вперед, будет здорово.
Армида возбужденно улыбалась. Я последовал за ней в боковую дверь. Мрачный пустынный дворец поглотил нас. Звуков внутреннего дворика уже не было слышно. Мы оказались как бы внутри заноскопа - в длинной перспективе теней и света, ограниченной окном, гобеленом, стеной и коридором. Какое место для любовного свидания!
Я решил провести тщательную репетицию роли генерала Ге-ральда и быстро последовал за светло-голубым платьем Армиды.
Я уже упоминал, что дворец был построен под нависавшей скалой. В этом месте в горах на поверхность выходили огромные залежи известняка, поднимавшиеся над окружающим ландшафтом на десятки метров. Чтобы защищаться от воров, простосердечные Чабриззи разместили свой дом так, что с одной стороны он упирался в огромный скальный массив, а с другой над ним нависали утесы. Это нарушило композиционную симметрию, задуманную архитектором.
Внутренние помещения озадачивали. Люди, строившие дворец, были настолько сбиты с толку топографией местности, что кое-где оставили пролеты ступенек, ведущих в никуда, некоторые проходы имели форму кольца, один зал так и остался незаконченным - его тыльная стенка являла собой кусок скалы.
Армида снова превратилась в маленькую девочку - искательницу приключений. Она тащила меня через лабиринты коридоров, заводила в жилые помещения, мы поднимались и опускались по большим и малым лестничным пролетам, проходили через маленькие двери, за которыми открывалась огромная перспектива, и через банкетный зал, который вел в кухонный буфет.
Сквозь высокие окна было видно, как кареты и повозки семьи Чабриззи медленно миновали главные ворота и начали спускаться вниз по холму.
Когда мы исследовали верхний этаж, Армида вывела меня наружу и показала уступ скалы, поднимавшийся на несколько метров над уровнем пола. Уступ использовался как маленький зоопарк, в котором Чабриззи традиционно держали несколько древнезаветных животных. К настоящему времени в нем осталось только три старых сидераула. В прошедшие времена эти звери использовались в сражениях. Поставив в ряд, их сковывали одной цепью и поджигали фитили на хвостах. Они вызывали панику в боевых порядках противника.
Сидераулы, хрюкая, слонялись по уступу; острые боковые пластины были спилены для защиты хозяев и их самих от порезов. Армида поглаживала одного из сидераулов. Он спокойно слизывал листья с ее рук. В некоторых местах на панцире сидераула были вырезаны различные инициалы и даты.
Мы обнаружили дату двухсотлетней давности. Сидераулы, живущие во дворике Чабриззи, были, возможно, последними во всей Малайсии. Древнезаветные животные вымирали.
Вернувшись во дворец, мы добрались, наконец, до маленькой часовни, в которой алтарь был устроен в стене из известняка, а скамьи для моления украшены богатой резьбой. Скала сочилась влагой. Журчание воды, стекавшей по стене, усиливало атмосферу таинственности в часовне. Из скалы росли папоротники, рядом горели жертвенные свечи. В часовне висело огромное торжественное полотно с изображением богов тьмы и света: один рогатый, другой с огромной бородой, между ними находилась Минерва со своей совой.
Мы подошли к окну часовни, которое располагалось напротив скалы. Из известняка на оконное стекло непрерывно капала вода. Сквозь узкое окошко мы смотрели на очертания далекого Мантегана, где проживали моя сестра и ее редко бывавший дома муж. Внизу под нами был служебный дворик. Тонкий луч света пронзал сумрак этого влажного места и освещал две фигуры. Я сжал руку Армиды, затянутую узким рукавом, и направил ее взгляд на эту пару.
Во дворе, тесно прижавшись друг к другу, стояли мужчина и женщина. Оба были молоды. Мужчина был юн, женщина - полногруда, в переднике и чепце. Мы видели, как она улыбается, щурясь от солнца. Рассмотреть лицо юноши нам не удалось. Он наклонился к женщине и поцеловал ее, она не сопротивлялась. Он положил одну руку на ее пышную грудь, в то время, как его вторая рука оказалась у нее под юбкой. Знакомые действия освещались лучами солнца.
- Противные бездельники,- заметила Армида, глядя на меня шаловливо и в то же время вызывающе.- Почему слуги всегда так развратны?
При этих словах я поцеловал Армиду, перебирая ленты, которыми были перевязаны ее волосы, в то же время моя вторая рука оказалась у нее под юбкой, что очень походило на действия слуги во дворике под нами.
Армида немедленно отпрянула, ударив меня по руке. Она смеялась, я попытался дотянуться до нее. Армида снова увернулась, я начал ее преследовать. Когда я подходил слишком близко, она била меня по рукам. Лишь раз я поймал ее, и мы начали пылко целоваться, ее губы постепенно разжались, и я просунул язык в ее рот. Но как только наше волнение достигло определенной точки, она снова оттолкнула меня. Вначале это было весело. Затем я подумал, что Армида ведет себя как ребенок. Устав от игры, я опустился на одно из подбитых ватой сидений и стал наблюдать, как она резвится.
Над алтарем скалу рассекали две изогнутые складки, которые блестели от влаги и соединялись в У-образном пересечении, по ним струилась и капала вода, из трещин поднимались побеги папоротника.
В Армиду вселился бесенок. Она была непохожа на себя, обычно такую сдержанную со мной. С отсутствующим видом, совершая грациозные движения руками и ногами, как бы давая представление перед избранной публикой гораздо более избранной, чем я, Армида сняла и отбросила свои белые чулки, затем платье. Мое внимание было привлечено к ней, я с трудом верил, что этот эротический танец исполняется в мою честь. Вскоре Армида освободилась от остальных предметов женского туалета, завершив раздевание снятием лифчика.
Перед бедным актером на расстоянии вытянутой руки, но недосягаемая, танцевала обнаженная Армида Гойтола.
У Армиды была стройная, идеально пропорциональная фигура. Точеная грудь и тугие ягодицы ритмично покачивались. Волосы в треугольнике основания маленького живота были такими же темными и густыми, как на голове.
Я смотрел на это изумительное представление расширенными глазами. Она походила на персик. Чего она добивалась? Я молил Бога, чтобы наши желания совпали.
Наконец Армида остановилась передо мной. Все еще недосягаемая, она прикрывала в порыве запоздалой скромности свои укромные места. Ее одежды были разбросаны по полу.
- Однажды, очень очень давно, я танцевала здесь,- промолвила Армида задумчивым голосом,- и всегда страстно желала повторить этот танец, освободившись от семьи и от себя. Я бы хотела стать диким зверем.
- Мы в святыне женской красоты. Посмотри назад и ты поймешь, что я имею в виду,- тяжело дыша, сказал я, показывая на букву V в известняке и медленно поднимаясь из кресла.- На скале изображены прекрасные части тела призрачной женщины. Папоротник растет там из скромности, ты видишь, Армида?
Армида рассматривала скалу. Одной рукой я указывал на фигуру призрачной женщины, а вторую положил на шею Армиды и поглаживал мочку ее уха. Затем моя рука совершила плавное движение и оказалась на округлом бедре Армиды, с которого соскользнула в У-образный изгиб живота и осталась среди покрывающей его растительности.
Армида повернулась ко мне, наши губы соединились. Целуя Армиду, я быстро освобождался от одежды.
...Мы опустились на просторную молельную скамью в часовне семьи Чабриззи, у которых, наверняка, никогда не было лучшего алтаря для почитания, чем тот, который держал в своих руках я.