— Милая моя Лена, счастье мое!.. и это не сон, о Боже!..
Они прильнули друг к дружке и слились в страстном долгом поцелуе. А Лена шептала: «О, как люблю я тебя, мой сокол и какое блаженство быть любимой таким, как ты…»
— Но что, если твои родители против твоей воли отдадут тебя за того… — тревожно молвил Успенский, покрывая ее руки поцелуями.
— Нет, нет, никогда этого не будет и я клянусь тебе, что буду твоя или ничья. Да и какое право имеют они?.. Отец не родной, а мама души во мне не чает… Да и, наконец, через два с небольшим года будет мое совершеннолетие и тогда я свободна, богата; у меня полмиллиона денег будет.
— А-а, — грустно протянул Успенский и склонил голову, к удивлению девушки.
— Но что с тобой, милый, почему ты вдруг опечалился? — тревожно спросила Лена.
— Милая, ты так богата, но ведь я ничего не могу дать, кроме своего имени. Я ничего не имею, кроме должности профессора в будущем.
— Ах, Михаил, ну к чему это ты заговорил так, ведь я отдаю тебе свою душу, тело, неужели же деньги имеют при этом большое значение? возьми их! ты такой умный, можешь употребить их с пользой для обездоленных людей.
И молодая девушка в страстном порыве снова прильнула воспаленными губами к своему милому.
Глава VI
Заговор трех злодеев
— А знаете, Иван Иванович, я догадываюсь, почему Елена Александровна изменилась ко мне, — сказал однажды Чупрунову приказчик Филимонов, улучив свободную минуту в магазине.
Тот вопросительно посмотрел.
— Ну-ка, скажи, в чем тут дело?
— Дело простое. Иван Иванович, Елена Александровна любит другого.
— Как так, ты почем знаешь?
— Да видел ее два раза на С-ком бульваре: со студентом гуляла под ручку. Ну, известное дело, человек ученый, да и красавец, можно сказать писаный, — не мне, мужику, чета.
— Не бывать тому, чтобы она из моей воли вышла! — воскликнул Чупрунов, ударив о прилавок кулаком, и вышел из магазина.
В тот же день Иван Иванович после обеда не лег спать, как это он делал почти всегда, а лишь только Лена вышла на прогулку, собрался и он. Пройдя до ближайшей площади, он зашел в ресторан и выпил кофе с коньяком. Ему надо было выиграть время. С полчаса спустя он шел уже по бульвару. Он издали заметил Лену и идущего с ней рядом высокого плечистого студента.
— Да, красив шельмец очень, просто картина, а плечища- то какие, где тут Филимонову равняться, далеко, как до звезды небесной. Вот уж пара с Леной-то, так пара — на редкость.
Лена тоже заметила отчима, но нимало не смутилась и, поравнявшись с ним, весело спросила:
— Куда это вы, папа, спешите?
— Хе-хе-хе… А вот, тоже погулять захотелось и мне, старику, — захихикал Чупрунов, лукаво подмигивая глазом, — погодка то какая, а? — благодать… Имею честь кланяться, — обратился он к студенту, приветливо пожимая ему руку. Тот отрекомендовался. Потом Чупрунов простился и пошел далее.
Вечером, в одном из отдельных кабинетов первоклассного загородного ресторана, Чупрунов вел беседу с приказчиком своим Филимоновым.
— Да, Николаша, соперник твой, брат, парень опасный; не на шутку, знать, вскружил девчонке голову. Из-за него она и нос от тебя теперь воротит. Надо, дружище, действовать, а то оба мы с тобой можем на бобах остаться. Этот студент, наверное, юрист какой-нибудь, значит, касательно наследств-то дока, слопает денежки, как пить даст.
— Как же нам быть-то теперь, Иван Иваныч?
— Надо подумать, приятель, как бы это девчонку отворотить от него. Ну-ка, выпьем, авось в голове мозгов не прибудет ли?
Выпили изрядно.
— Вот что, Николай, не лишаться же в самом деле нам с тобой полумиллиона, так, аль нет я говорю?
— Так-то так, Иван Иваныч, да ведь что будешь делать, насильно мил не будешь, да и силком ее не выдашь, не такая девка.
— Н-да, это правду ты говоришь, что силком ее не выдашь, но ежели, к примеру сказать, можно воспрепятствовать ей теперь выйти замуж за студента, то ведь кто ж ей запретит дождаться совершеннолетия, а оно не за горами: через два с небольшим года она будет вольный казак и тогда за кого хочет, за того и выйдет, хоть за водовоза… Тогда уж ничего с ней нельзя будет поделать и прощайте наши денежки… Вот что я думаю, дружище, надо нам избавиться от этого студента…
— Это каким же образом?
— А ухлопаем его и баста…. Что ты скажешь на это? Поработать можно, брат, из-за полмиллиона. Что, так ли?
— Так-то оно так; да как это сделать-то?
— Э, друже, я ужо понадумал кое-что, только ты заодно ли со мной будешь?
— Что ж, я сам себе не враг, Иван Иванович, было бы из-за чего только рисковать.