Случается, что новичок тут же струсит, отказывается, но тогда ему ставится ультиматум:
— Лезь — или в воду бросим!..
Дебютант лезет, Нева обогащается еще одним пиратом, а семья рабочих — лишается честного члена…
Разумеется, контингент пиратов пополняется не только за счет рабочего класса. Попадают сюда представители и других профессий, но это — исключительные случаи.
III
Организация
Весной между влюбленным петербуржцем и невским пиратом та существенная разница, что один из них любуется белыми ночами, в то время как второй ненавидит их…
Действительно, для пиратов период белых ночей — самое убийственное время. Только редкие смельчаки из них рискуют в это время выйти «на работу», да и то норовят иметь дело с остатками выгруженного «дровяника» или с полузаброшенной баржей, судовщик которой загулял на берегу…
Но вот бесконечные дни пошли на убыль. С запада пришли глубокие тени и окутали Неву тревожной тьмой. Замелькали кой-где огоньки судов, — и чуткие судовщики угрюмо прислушиваются к звукам ночи: не плеснет ли неловкое весло новичка-пирата, не слышится ли на судне шорох гостей с Охты, Пряжки или Ждановки…
Эти три района, — Охта, Ждановка и Пряжка, — и являются главными поставщиками пиратов и ареной их деятельности. Но всякие рассказы об организованных шайках с атаманами во главе представляют собой вымысел досужих людей.
Да и какая может быть организация в «профессии», продолжающейся 3–4 месяца в году?..
Долгую северную зиму пират проводит по чайным и разным притонам. «Заработанные» за лето деньги, разумеется, давно уже сплыли. Пират пробавляется чем попало: обобрать загулявшего рабочего, подкинуть «находку», обыграть в карты, — всякое «дело» годится…
Но вот наступил сезон. Пират снаряжает свое главное орудие — лодку и приглашает двух-трех опытных помощников.
Вот и вся организация!
Иногда, сговорившись, — «на работу» отправляются сразу 2–3 лодки, но опять-таки, на строгих товарищеских началах, без всякого «начальства» из своей среды.
Разумеется, более крупные индивидуальности заставляют других подчиняться им во время «работы».
Такие «знаменитости», как Симка Бык, Митька Подлесный, Голавль и т. п., благодаря своей смелости, опыту и инициативе подавляют других своим авторитетом и являются до известной степени «командирами», но только во время общей «работы», которая производится каждый раз далеко не в одном и том же составе «команды». Все дело удобства — и случая…
Да еще «капитала». Тут также есть своеобразное сочетание «труда» и «капитала». Ведь не у всякого найдется лодка, багры и прочие необходимые инструменты… Владелец лодки — это уже само по себе «организационное» начало, сосредоточивающее вокруг себя менее хозяйственный элемент. И только в этом отношении можно еще говорить о пиратской организации.
В остальном, речь может идти лишь о районной солидарности интересов. И охтенские, и пряжские, и ждановские пираты — все они великолепно знают друг друга и, встречаясь на «работе», не только не помешают друг другу, но даже, напротив, постараются товарищески помочь. Соперничества они не знают. Предательство — чрезвычайно редкий случай и карается со свирепой беспощадностью.
Жертву свирепой пиратской мости можно видеть, между прочим, среди калек, осаждающих паперть одной из пригородных петербургских церквей. Об этом несчастном рассказывают следующую историю.
Драма разыгралась, разумеется, на романической почве. Она — красивая фабричная работница, сошедшаяся с пиратом и через два месяца изменившая ему с его коллегой из другого района. И в то время, как счастливец после удачного набега на хлебную баржу возвращался с товарищами вниз по Неве, обманутый соперник дал знать «речным» и навстречу пиратам помчался катер. Произошла перестрелка, во время которой пиратам удалось скрыться, но лодку с товаром пришлось оставить в руках «речных»…
Для предателя была придумана поистине пиратская месть. Связанного по рукам и ногам, с тряпкой во рту, в бурную ночь, бросили его на дно лодки, нагруженной доверху камнями. Ноги его прикрепили к рулю, а через связанные кисти рук продели бечеву, концы которой прикрепили к проходившему в Шлиссельбург пароходу с баржей. Всю ночь тащилась лодка за баржей — подбрасываемая волнами на своеобразном буксире, а когда наутро судовщики рассмотрели страшный груз, то со дна лодки достали полумертвого калеку с вывернутыми и выдернутыми конечностями и обезображенным о камни лицом. На этот раз он не выдал никого…
IV
За работой
Снаряжение лодки закончено.
Взяты увесистые камни, топоры, багры, ножи. Это — все оружие нападения и защиты. Чаще всего — камень, топор и финский нож. Более редко — револьвер, но только для крайнего случаи. Револьвер — штука обоюдоострая: делает шум и может привлечь нежелательное внимание «речных», т. e. речной полиции.
— Все взяли?..
— Все!..
— С Богом!..
Непременно — с Богом: ведь работу снарядились… Как же в таком случае можно без Бога?..
Не годится также, если при этом молодой месяц с левой стороны лодки светит: плохая примета…
Это, впрочем, не обязательно, но насчет пожелания «с Богом» — довольно строго.
Под мощными, но осторожными ударами ловких гребцов лодка быстро и бесшумно тонет во тьме. Где сегодня предстоит работа? Этого никто не может сказать. Разве знает рыбак заранее, какая рыба попадет ему в сети? Дело фартовое. Пофартит — можно попасть на баржу с ценным товаром, занимающим немного места.
Пофартило как-то Быку: сорок ящиков свечей стеариновых снял, по два пуда ящик. Тысячи мог бы нажить, если бы пираты вообще могли наживать.
Недурно также на баржу с хлебным грузом попасть. Мешки с зерном или овсом немного места в лодке занимают, — не то, что якоря, цепи, канаты и, вообще, корабельные снасти. Хлопот с такими вещами — не оберешься, а прибыли на грош…
Дрова — несколько лучше снастей. Но много ли на лодке увезешь? Да и грузить медленно приходится. А пока нагрузишь — всякие случайности могут быть.
Судовщики — народ хитрый, да к тому же сильно озлоблены против пиратов. Иной раз судно с грузом словно вымерло: ни души ни на палубе, ни в каюте. Ходи по судну и бери, что хочешь!
— Загулял судовщик, видно, на берегу! — решает обрадованный пират из неопытных и смело лезет на судно…
А через несколько дней его изуродованный, измолотый тяжелыми дубинами труп выкинет где-нибудь Нева. И только коротенькая газетная заметка укажет, что где-то разыгралась жуткая, извечная драма борьбы за существование…
Вот в темноте вырисовались контуры судна. Лодка бесшумно подплывает к носу судна, рискуя быть подтянутой под судно. Но к корме — нельзя: там караулка. Багор цепко впивается в дерево — и разведчик, ловко взобравшись по багру, осторожно приподнимает голову над бортом…
Через секунду он быстро скользит вниз с тревожным шепотом:
— Стрема!..
Это значит, что судовщики не дремлют и выставили караул. Заметили или не заметили?.. Не готовится ли жестокий сюрприз?..
В таких случаях пиратам остается одно: отчалить от негостеприимного судна и отправиться на поиски менее бдительных судовщиков.
Но иногда соблазн ценного груза слишком велик — и пираты остаются в ожидании благоприятного момента к нападению.
На одном судне пираты выждали момент, когда судовщик зачем-то отправился в каюту. Как кошка проскользнул пират по палубе — а через мгновение дверь каюты была захлопнута и заперта снаружи.
В эту ночь пираты вдоволь похозяйничали на судне, издеваясь над запертыми судовщиками. И, пока на дно лодки летели мешки с зерном, в каюту градом сыпались тяжеловесные пиратские шуточки: