Она посмотрела на меня через плечо с улыбкой, хотя это была не та улыбка, которой она одарила меня прошлой ночью. Эта была вымученной. Она кивнула на мой локоть:
— Мне очень жаль. Я упала с кровати и запаниковала, потому что я не знала, где нахожусь... Обычно я не так неуклюжа, клянусь. Я поговорю с дедушкой и…
— Ты раздражаешь, — сказал я ей.
Она нахмурилась, поднявшись на ноги.
— Я тут пытаюсь извиниться!
— Я знаю, поэтому и раздражаешь, — сказал я, садясь на ту же ступеньку, на которой она только что сидела. Я указал на свой раненый локоть.
— Ты должна любезно позволить мне быть немного раздраженным с тобой перед тем, как извиниться, а уж потом делать меня мудаком, который не хочет принимать извинения.
— Что это за логика?
Я посмотрел на нее.
— Моя логика. И поскольку это мой дом, а я твой клиент, моя логика — единственная логика, которая имеет значение.
Она поморщилась и окинула меня взглядом с ног до головы, прежде чем села рядом.
— Эстер Ноэль. Редактор переводов в издательстве «Пенокси», опытная растеряха, персона нон-грата Либер Фоллс и создатель сайта Народ Лорда Онлайн. Я твоя самая большая поклонница.
Она вытянула руку, на каждой из которых было около четырех разных колец. Я на мгновение уставился на них, потом на нее.
— Если вы не пожмете ее, я буду чувствовать себя крайне неловко, тогда я потеряю самообладание, и кто знает, сколько неприятностей это может принести.
Она была права. Это было неловко.
— Малакай Лорд, — сказал я, протянув руку для рукопожатия, и в тот момент, когда я это сделал, боль пронзила меня. Я уронил полотенце, мое зрение размылось, и я упал вперед.
— Мал... Малакай!
— Не… звони 911, — хотел я сказать, но все стало черным, и я провалился в прошлое.
ГЛАВА 6. ГРАНАТОВЫЕ ЦВЕТЫ
МАЛАКАЙ
1599 Бхадра (август) — Лахор, столица Хиндустана, Империя Великих Моголов 6
Возвращаясь с войны, я сидел рядом с правителем. Ко мне подошла Любовь и спросила:
— Ты умрешь за меня? Ты пройдешь сквозь огонь для меня? Ты бы отказался от самых сладких вин и восхитительных угощений, чтобы никогда не отпускать мою руку?
Она подняла глаза от инструмента, на пальцах золотые кольца, облачена в самые прекрасные зеленые ткани и драгоценности, босая на красных плитах избранных куртизанских покоев, которые подарил ей мой отец, Император Акбар. Ее длинная каштановая коса лежала на плече и спускалась на колени. Стараясь лишить меня своей улыбки и чудесной теплоты ее солнечных глаз, она вернулась к инструменту, тихо играя, спросив:
— И что ты ответил Любви?
— Мой ответ, — повторил я, следуя к ней по зеленому с золотым узору на плитках, — мой ответ был таким, который Любовь и ожидала.
— Любовь ничего не ждет. Даже любви взамен, — прошептала она, ее руки и глаза не отрывались от инструмента.
Дойдя до узора красного цветка позади нее, я приложил руку к ее щеке, и она прильнула к ней.
— Моя любовь ждет, — прошептал я, поглаживая ее по щеке. — Я сказал «да». Я сказал «да» любви. Как жить без тебя? Позволь мне умереть, лишь бы не знать этого. Что такое огонь для того, чье сердце в огне? Ибо я огонь для тебя.
— А вино и угощения? — спросила она, когда я сел рядом с ней.
— От этого я не откажусь. — Чтобы она не успела отвернуться, я приложил палец к ее розовым губам. — Потому что твои губы слаще любых вин, а восхитительны только те угощения, которые я могу разделить с тобой.
— Салим, — она хихикнула. — В этой жизни ты принц и все равно остаешься поэтом.
— Анаркали., — я усмехнулся. — Кто бы не стал поэтом, только взглянув на тебя?
— Мне не важно, кто еще... даже императоры.
Она опустила голову, и я поднял пальцем ее подбородок. Я никогда еще не видел ее лица таким серьезным, когда она сказала:
— Я не его куртизанка.
— Конечно, — согласился я, и когда она расслабилась, сказал: — ты моя.
— Ты! — Она потянулась, чтобы поцеловать меня, но я уже поднялся на ноги.
— Почему тебе не нравится слово куртизанка? — дразнил я ее, и когда она подняла свою лехенгу (прим. Пер.: Лехенга — часть женской индийской национальной одежды, длинная юбка со складками, богато украшенной шитьем, зеркальцами, позументом, расшитой бисером, стеклярусом, стразами, а иногда и драгоценными камнями), чтобы пойти за мной, упало ее одхани (прим. Пер.: Одхани — часть женской индийской национальной одежды, большая шаль, закрывающая грудь и плечи), и ее талия и живот полностью завладели моим вниманием, позволяя ей схватить меня.