— Ну, так мне вернуть тебе внучку?
— Эй, а она ведь выходила тебя, да?
— Она нацепила мне на голову обезболивающий пластырь, от которого остался странный красный прямоугольник, и…
— И она порвала джинсы, поднимая тебя на диван.
Она и ему рассказала?
— Честно, она не может хоть как-то себя сдерживать? Или стоять на ногах…
— Дай ей немного расслабиться, ты, маленький неблагодарный... — выдохнул он. — Она робеет рядом с новыми людьми, поэтому старается или сделать все сразу, или застывает на месте. Кроме того, не очень-то помогает, что она не знает, как с тобой обращаться.
— Как это понимать?
— Это значит, она в курсе, что я практически вырастил тебя после смерти матери. Так что вы как бы... брат и сестра.
— Брат и сестра?
— Именно! Для нее ты как успешный брат, вернувшийся после долгой отлучки, и она хочет тебе понравиться.
— И как ты это понял?
— Она рассказала мне по телефону.
Так и сказала? Конечно. Брат и сестра... Чем больше я об этом думал, тем становилось легче.
— По крайней мере, она не влюблена в меня...
— Да, потому что в тебя легко влюбиться, и женщины падают к твоим ногам день ото дня.
— Твой сарказм не оценен, — засмеялся он, но тут же снова зашелся кашлем.
Он кашлял так громко, что хоть и отодвинул трубку от уха, я мог отчетливо его слышать.
— Влюбленная Эстер? — сказал он, когда, наконец, поднес телефон к губам. Его голос стал намного спокойнее. — Эта девочка не поняла бы любви, даже если бы столкнулась со своим единственным. В отличие от другого знакомого мне человека. Как больно было на этот раз?
Я не упустил из виду иронию его вопроса о моей боли, в то время как он сам был в ее власти.
— Было не больно. Отдохни немного. Не беспокойся о ней.
— Я беспокоюсь не только о ней, Малакай. Если ты ее брат, значит, ты мой внук. Я беспокоюсь о тебе.
Я подавил смешок, пока шел в ванную.
— Не становись сентиментальным, потому что такое говорят, когда их тихо поглощает тьма.
Молчание.
— Альфред?
— Сердце немного екнуло, да? — фыркнул он от удовольствия.
Этот старик...
— Пока, поговорим позже, Альфред!
Сбросив вызов, я уставился на экран, который высвечивал опцию удалить номер его внучки... видимо, моей новой сестры.
— Психов тянет друг другу, — пробормотал я и нажал сохранить.
ЭСТЕР
Почему я такая?
Сегодня интроверт, завтра экстраверт. И это было бы неплохо, но я не переставала растить гору противоречий, целиком состоящую из попыток найти себя. Были дни, когда я ненавидела зиму, и дни, когда любила ее. Я любила солнце, но я также любила и дождь. Мне нравились все цвета радуги. Иногда мне нравился запах кофе, но были дни, когда пить его просто невыносимо. Я могла весь год быть вегетарианцем, а потом однажды проснуться и съесть кучу бекона. Религия? Я придерживалась почти всех наиболее распространенных религий и наслаждалась ими. Иногда могла драться, но не просто махать кулаками, а биться в стиле Мортал Комбат, Малыш Каратист, Глаз Тигра, а затем обнаружить, что лечу с лестницы и что ничего не получается. Это так удручает! Я не знала, кто я. Не в смысле, как меня зовут и кто моя семья, но кто я, Эстер Ноэль, на самом деле? Если во мне было всего понемногу, не значит ли это, что во мне ничего нет?
Что со мной не так?
— Ты готова?
— А? — Я подскочила и быстро протерла глаза.
Он застыл у стеклянной двери своего оформленного как хижина дома, разглядывая меня задумчивыми голубыми глазами. На нем были темно-синие джинсы, заправленные в черные сапоги, и черная кожаная куртка поверх зелено-голубой фланелевой рубашки.
— Я много плачу, — слишком поторопилась сказать я.
И хоть чувствовала, будто принуждаю себя, попыталась сохранить лицо, продолжив:
— Дедушка говорит, у меня слезные каналы протекают, так что глаза наполняются даже от порыва ветра. ХА!... И как далеко полицейский участок, я надеюсь, они найдут мои вещи…
— Протокол нужен просто для оформления страховки, — сказал он, пройдя первые несколько ступеней. — Твои вещи, скорее всего, уже далеко отсюда.
— Точно.
Можно было понять и самой.
Не говоря больше ни слова, он вышел на подъездную дорожку, а я шла за ним, ожидая увидеть машину, когда он поднял дверь гаража. Но на вместе нее в центре просторного гаража стоял чистокровный черный Харлей. Малакай прошел мимо него, взял шлем со стойки у задней стены гаража, вернулся и протянул его мне. Шлем, который должен был защитить мой череп... но я не собиралась в это верить.