— Мал... лакай...
— Тш-ш, — сказал я, пока она дрожала в моих руках. Челюсть сомкнута, глаза с усилием пытались остаться открытыми, но я знал, так станет еще хуже. — Не сопротивляйся. Все хорошо. Все хорошо. Помни, все хорошо.
Она закрыла глаза, и вот так ее затянуло в какое-то воспоминание, которое она пыталась подавить. Все лицо ее сжалось, а телом она медленно повернулась в моих руках, словно хотела свернуться в клубок.
— Все хорошо, — повторил я, потому что ничего другого поделать не мог. Ничего, кроме того, чтобы поднять ее и бережно отнести обратно в спальню. Я прислонил тыльную сторону ладони к ее лбу, прежде чем накрыть Эстер простыней.
Наблюдая за ней, я боролся с открывшимися мне мыслями, боролся безуспешно, потому что каждый раз, как она менялась в лице, я думал:
— Зачем я вернулся?
— Почему не стал убегать и дальше?
— Зачем я так с ней поступил?
— Тла...
Это единственное, что она сказала перед тем, как тело ее ослабело, и это все, что мне нужно было услышать, чтобы понять, в каком она воспоминании. Я взял ее холодные руки и поцеловал их.
— Я здесь, Яретцы.
ЭСТЕР
2 мая 1518 — Дорога на Теночтитлан, столицу империи Ацтеков
— Weetz-ee-loh-POSHT-lee. Бог среди всех богов, — сказала я, когда мы добрались до вершины поросшего травой холма, откуда виднелся Великий город и окружающие его со всех сторон голубые воды. Вся земля была покрыта зеленым слоем, так что каждый мог сам вести хозяйство. Единственные тропы шли с севера, юга и запада. — Говорили, что он явился старейшинам и верховному жрецу во сне и показал им город на воде, живущий среди разбросанных по скалам колючих грушевых деревьев, — город, который стал Теночтитланом. И в центре города — его дом.
Я указала на единственный клочок земли, где не было травы, деревьев или проявления смертной жизни. Все это было стерто с земли, хотя он не собирался вести хозяйство. Он не ел кукурузу или томаты, не пил воду или сладкий земляной мед. Вместо этого он питался плотью и пил кровь.
— Яретцы, ты когда-нибудь была внутри Великого города? — спросила Цитлали, девочка, прожившая всего солнечных десять лет — половину моего возраста, ее любознательностью можно заполнить все вокруг до небес. Ее черные волосы едва доставали до спины, а мои были такие длинные, что почти казались земли.
— Нет, — ответила я на ее вопрос и взяла ее за темную руку. — Мы мацехуальтинцы, — напомнила я ей. Мы недостаточно достойны, чтобы попасть в Великий город.
— Сегодня мацехуальтинец, но солнце взойдет, когда я, Каухтли, сын Матлала, смогу пробудиться как цуаухипильтинец. — Старший брат Цитлали поднял дубинки в сторону храма, приветствуя солнце.
Каухтли слыл лучшим воином в деревне. На голове выбриты волосы по бокам, и там на его коже цвета темной крови проступали метки его предков.
— Цуаухипильтинец, — прошептала я. Я никогда не встречала такого воина, но знала о них — величайшие из воинов, титул, который мог быть дарован только императором и только тем, кто доказал, что больше всех достоин.
— Нет, если император никогда тебя не увидит, — подшутила над ним сестра, и прежде чем он ответил бы подобным выпадом, она бросила мою руку и побежала к деревьям.
— Цитлали, подожди! — кричала я ей, бросившись вслед. Ветер подхватил ее черные волосы, и они развевались на бегу, пока она, смеясь, удалялась в лесу в направлении деревни. — Цитлали!
Пока я шла за ней, под ногами у меня хрустели прутья, я переживала, что она как обычно потеряется. Но она не сильно далеко убежала и упала на колени перед шедшими в сторону Великого города воинами с перьями на головах и пиками в руках.
Поспешив к Цитлали, я обняла ее и тоже готова была склонить голову, когда услышала звук цепей. Не один и не два, но руки десяти воинов были в цепях. Я проследила за связкой, пока не наткнулась взглядом на самого высокого человека, которого когда-либо видела. Такого высокого, что он заслонил собой солнце, проходя мимо меня.
— Пригнись. — Каухтли поспешил к нам и встал на колени, подталкивая мою голову, чтобы я опустила взгляд к земле. — Они схватили Тлахуиколе.
— Кого? — прошептала я.
— Великого воина Тлаксцальтеки, — сказал он, словно я поняла, о чем речь. — Император всех их превратит...
— СВОБОДА! — прокричал воин, которого я не видела, пока весь лес не потонул в криках.