— Единственная, кого он хотел, умирала, но ее нельзя было спасти, — нахмурился он, поднося кофе ко рту.
— Ага. Ни одного упоминания о Цитлали, что, очевидно, доказывает — история написана мужчинами, — усмехнулась я.
— Аргумент мужчины — ты не была...
Он затих, когда я взглянула на него. Он смотрел на меня одно мгновение, затем кивнул себе и сделал еще глоток.
— Я не была кем? Воином? Кем-то важным?
— Кофе хорош, правда? — спросил он, абсолютно игнорируя мой вопрос, и я не могла сдержать смех, покачивая в то же время головой. Он улыбнулся и потянулся к моей руке.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше.
Я не лгала. Я чувствовала себя лучше, но...
— Но не хорошо. — Он словно вырвал слова прямо из моей головы.
Я кивнула. Мне не было хорошо, потому что я вспомнила кое-что не только из той, но и из других жизней.
— Во время бомбежки 1940 года я была Нелли Камелией Вилкинсон, дочерью Волтера и Эдит Вилкинсон, у меня были две младшие сестры Патрисия и Лилиан, младший брат Эдвард, а ты был...
— Томас Галлахер, — ответил он, сжимая мою руку. — Ты помнишь ту жизнь?
Почесав голову, я вздохнула, пытаясь придумать, как объяснить это, когда вспомнила, что он понял.
— Да. Но она привиделась мне не так, как сейчас. Я знаю, ты был учителем. Учитель Эдварда, и ты хромал, потому что сломал ногу в детстве и так и не смог восстановиться.
— И это значило, что я был негоден для военной службы, что и привело меня в дом Волтера Вилкинсона, торговца, любящего политику, философию и поэзию.
— Ты забыл кое-что еще — его страх бедности и любовь к власти. — Каким-то образом я поняла, как в той жизни Волтер Вилкинсон хотел выдать меня, свою дочь, замуж за чьи-нибудь деньги. И как в ночь нападения Томас и я хотели сбежать вместе, но умерли. Как всегда. — Не все воспоминания приходят, как сны. Некоторые приходят, как они есть в виде воспоминаний.
— Я не хочу...
Услышав, как начинает играть «К Элизе», я отпустила его руку, поднялась со стула и ушла в гостиную за телефоном. К счастью, тот, кто убирал комнату, поставил его на зарядку рядом с лампой.
— Слушаю...
— Эстер! Слава богу! Вы в порядке? Я получил ваше сообщение об отмене на вчерашний день и пытался позвонить, чтобы подтвердить, но вы не отвечали.
Я отодвинула телефон от уха, чтобы проверить, и так и было — больше пары дюжин пропущенных вызовов и еще больше не отвеченных писем. Черт.
— Эстер?
— Адит, я здесь. Что случилось? — сказала я, включая громкую связь и начав проверять входящую почту.
— Мне удалось перенести ваши сегодняшние встречи на пятницу, но это значит, что вчерашние встречи нужно было перенести на сегодня, и я не хочу откладывать Иссенберга, вы говорили, это важно...
— Так и есть. На какое время ты назначил? — спросила я, быстро отвечая на сообщение Шеннон, где она просила одобрить один из переводов Малакая, а также и некоторые другие.
— Обед в час дня в отеле Уолдорф. Ли-Мей сказала, что вы там. И я подумал, так будет удобнее.
— Отлично. Дай мне час...
— После у вас еще в три Стилер и Михельсон. Вы справитесь?
Приложив руку к голове, я глубоко вздохнула. Я и забыла о той горе, которая лежала у меня плечах.
— Да, пришли мне полное расписание, Адит, а потом перезвони и еще раз подтверди. И извинись от моего имени за отсрочку. Мне еще будет нужна одежда, я пришлю тебе информацию о номере.
— Постойте! Есть еще кое-что...
— Что?
— Ваша мать. Она звонила, чтобы узнать о ее... деньгах в этом месяце.
Я замерла, набирая сообщение.
— Ей уже давали деньги в этом месяце.
— Я так и сказал ей, но она не хотела говорить со мной об этом — только с вами. Но тоже не могла до вас дозвониться.
Я прикусила щеку изнутри.
— Я позвоню ей. Это все?
— Да. Я отправляю расписание.
— Спасибо...
— Она здесь, — оборвал он меня.
— Кто здесь? Моя мать? Она там? В офисе?
Он мог и не отвечать, потому что я услышала ее крик:
— ЭСТЕР? Эстер, я знаю, ты здесь! Тебе лучше... Я хочу поговорить с ней и поговорить немедленно!
Вздыхая, я прикрыла рот, чтобы не закричать. Она не в себе? Нет, правда, ей на самом деле нужна психологическая помощь?
— Мадам...
— Отведи ее в мой офис и дай трубку, — попросила я, когда Адит снова заговорил.
— Ох, то есть ты отвечаешь на телефон, но только не мне...
— Ты ничего не получишь, если не прекратишь устраивать сцены! — прокричала я в трубку. — Я так и сделаю. Если снова поведешь себя так, мать ты или нет, я вышвырну тебя и запрещу приближаться даже на сантиметр!