Он поднял взгляд от трясущейся руки Риты и наши глаза встретились. И вот так все слова, которые я собиралась ему адресовать, испарились. Уголок его губ приподнялся, и Малакай, словно не замечая никого вокруг — ни тех, кто спешил протянуть ему книгу для автографа, ни тех, кто беззастенчиво глазел на него — просто пошел мимо них ко мне. Время словно замедлилось, и каждый его шаг менял мир вокруг нас.
Шаг, и он был посреди издательского дома, направляясь ко мне, пока я стояла у двери офиса.
Еще шаг, и его черные волосы стали длиннее, темные глаза сузились, и вот он, одетый во все черное, стоит за порогом Дворца Небесной Чистоты20.
А я во Дворце Земного Спокойствия. 21
Он держал меч в своей руке, а я в своей.
Пока Малакай шел ко мне, я наблюдала за тем, как мой разум разрывается между двумя реальностями — современным Нью-Йорком и Пекином семнадцатого века. Той же рукой, которой он машинально подписывал книги всех, кто преграждал ему дорогу, он разил стражей, вставших на его пути в Зале Союзов22. Рука его двигалась быстро в любом из случаев, карандаш скользил по страницам, вот уже на следующей, и в то же время его меч одним ударом ранил двоих за раз. А я, с другой стороны, держала свой меч, атакуя им тех в черном, кто был одет как он!
— Эстер? Принцесса?
Я слышала оба имени, ощутила обе ладони, взявшие меня за руки, и, обернувшись, увидела те же два лица Ли-Мей, тогда и сейчас, с разницей лишь в цвете ее волос. Я снова повернулась к Малакаю и увидела, что он не может продвинуться дальше из-за огромного количества окруживших его людей, ровно как не мог он и в прошлом. Передо мной появилось еще больше стражей, вынуждая его и тех, кто был с ним, отступить, и за мгновение до этого он взглянул на меня.
— Ты делаешь это все более заметным, тебе не кажется? — спросила меня Ли-Мей.
Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы второй мир исчез, и я снова оказалась в настоящем. Но эмоциями пока не удалось овладеть, я все еще ощущала ужас внутри себя, который только рос от осознания, что расстояние между нами даже больше неизмеримого космоса во вполне измеримых обстоятельствах. Принцесса и мятежник.
— Мы другие, — прошептала я себе.
— Что? — спросила меня Ли-Мей.
Я покачала головой и, стряхнув ее руку, пошла вперед, все время повторяя эти слова — мы другие. Мы были ими, но это был не Пекин семнадцатого века, и я не была принцессой воином, дочерью императора, казнившего его отца, а он не был воином мятежником, который помогал свергнуть империю. Я Эстер, издатель, а он Малакай, автор, мы в одно и то же время оба и значительные, и несущественные. Теперь мы в открытых отношениях, поэтому, когда я сказала: «Уверена, у нас есть и другие авторы, о которых нужно позаботиться!», все вокруг него расступились, и я смогла подойти прямо к нему.
Он улыбнулся.
— Осторожнее, а то люди подумают, что ты моя девушка или типа того.
Хотелось ответить шуткой, но все, что мне удалось — протянуть руку. Его улыбка немного померкла, но как только он взглянул в мои глаза, увидел там что-то, и что бы то ни было, я благодарна, потому что он тут же взял меня за руку и притянул к себе.
— Мы другие.
ГЛАВА 21. БЕСПОЩАДНЫЙ
МАЛАКАЙ
Город проплывал мимо сплошным пятном, а она молча смотрела из окна. Заходящее солнце золотым блеском отражалось на стеклянных башнях вокруг нас, мерцало в проулках, словно изо всех сил старалось пропустить свой свет сквозь город еще раз, а потом скрыться за горизонтом.
— Эстер, — позвал я, и она слегка подпрыгнула, прежде чем взглянуть на меня. — Где ты сейчас?
— Здесь, — ответила она, выпрямившись, и взяла меня за руку, когда машина припарковалась. — Я здесь, с тобой.
Я взял ее руку и поцеловал, затем открыл дверь и вышел к ее дому.
— Знаешь, я никогда раньше не приводила домой парня. Дедушка бы отделался от него, — засмеялась она и подтолкнула меня к вращающейся двери.
— Я уже был тут, помнишь? — напомнил я ей, позволяя себя вести.
— Тогда было по-другому. Ты пришел без приглашения. — Она кивнула охраннику, прежде чем увести меня к лифту.
— Я не виноват, что каждый раз, как ты видишь меня, то падаешь прямо в руки, ай!
— Это было только два раза! — Она подняла два пальца, чтобы я видел.