— А это особенно тяжело, когда у тебя нет плохих сторон, — сказал я, прислоняясь к кровати. Она улыбнулась и отвернулась уже к конкретной картине.
— Принцесса Чанпин, дочь императора Чунчжен, ты предупреждал меня, что надо уходить. Ты сказал мне, что будет нападение, и я побежала помочь своей семье, а он уже почти всех убил. Он пытался убить и меня, но вместо этого я лишилась руки. Вот куда я пропала. А где был ты?
— Два года спустя, восточные ворота Пекина. Император Ли обеспокоился, что я восстал против него, и отравил меня. Но что иронично — умер он раньше меня. Ты умерла в пути, инфекция от потерянной руки добралась до твоего сердца, — честно ответил я, не сообразив, что мы видели одну и ту же жизнь.
Она свесила голову, рука ее дрожала.
— Почему над нами так издеваются? Мы не можем наслаждаться даже этой жизнью...
— Можем.
— КАК?!
Подойдя к ней, у забрал чашку кофе из ее рук и поднял Эстер на ноги. Она не хотела смотреть на меня, но я приподнял ее подбородок, а она взглянула меня со злостью.
— Мы наслаждаемся сейчас, когда больше не заключены в прошлом. Если пропустим минуту, то следующей насладимся вдвое сильней. Давай не будем об этом говорить. Давай просто... просто сходим за едой, прогуляемся. Давай представим, что этого никогда не было, и будем жить дальше. Мы другие. Мы это мы.
Сначала она долго смотрела на меня, а затем сделала глубокий вдох и расслабилась. Я поцеловал ее, нежно обняв ладонями ее лицо.
— Лучше?
— Было бы лучше, если бы я могла вмазать императору Чунчжен и императору Ли! — пробормотала она, и свой смех я уже не смог сдержать.
— Самое классное в проживании новых жизней — это знать, что правосудие, так или иначе, добралось до тех, кто причинил тебе боль. — Вот почему не оставалось ничего другого, кроме как жить дальше. — Пойдем.
Идя за мной, она закрыла и заперла дверь, словно тем самым заперла там все наши страдания.
— И что молодежь делает на свиданиях в наши дни? — спросил я, обнимая ее за плечи.
Она лишь секунду смотрела на меня с изумлением, а потом разразилась смехом. Впервые с того момента, как я проснулся, мне стало хорошо.
—Оу, ты пожалеешь, что спросил! — Она вырвалась и побежала к лестнице, уже вернувшись к привычной себе. Она не могла долго унывать.
— Почему? — спросил я, догоняя ее. — Эстер?
ГЛАВА 23. МЫ
—
ЭТО ОНИ
ЭСТЕР
— Скажи «С днем города!» — Подпрыгнула я к нему, держа камеру прямо перед его лицом. Он уставился на меня без всяких признаков веселья, пытаясь удержать в руках поленья для растопки. Я все равно сделала фото, хоть и не дождалась его улыбки.
— Я думал, мы это пропустили, — бормотал он, пока мы шли к остальным горожанам, готовящимся развести костер.
— Видимо, из-за недавних метелей не получилось бы запустить фейерверки, поэтому они все перенесли. Повезло нам, да? — спросила я, фотографируя на этот раз наши ноги в снегу, его следы были такие огромные, что я свободно могла ступить в них.
— Да, везунчики. Кстати, а не ты ли вызвалась помочь? — проворчал он, и, когда я взглянула на него, увидела, что он смотрит на меня, подняв брови.
— Я приглядываю за тобой и документирую сегодняшнее событие. Это не просто. — Даже сказать это с каменным лицом не получилось.
Он закатил глаза, потом осмотрелся и заметил женщину в черной меховой шапке, к которой был прикреплен значок. В руках женщина держала дымящуюся чашку горячего шоколада и из-под своих солнечных очков наблюдала за приготовлениями. Внезапно ее взгляд остановился на мне, и я легко могла представить, как в голове у нее от напряжения перегорела лампочка.
— Эстер?
— Да, шериф? — ответила я.
— Я как раз думала, можешь ли ты мне помочь с...
— У нее руки заняты, шериф, — ответил Малакай, передавая мне несколько поленьев, хотя в этом не было смысла, потому что мы уже были рядом с той кучей, куда их надо было сбросить.
— Отлично. Теперь мы выглядим подозрительно, — пробурчала я шепотом, когда она с недоверием смотрела нас.
— Я всего на секунду. Только хотела спросить Эстер, готова ли она устроить здесь весной книжную ярмарку.
— Правда? — сказала я оживленно, подходя к ней, бросив поленья в кучу.
— Неужели это Эстер Специалистер! — выкрикнул Дэвид с улыбкой, бросил кулер, который держал, и направился обнять меня и позлить Малакая. Глаза Малакая тут же сосредоточились на моих руках, словно запрещая им отвечать на объятие.