— Я, — пыталась говорит она, — я не...знаю... Я... Я... просто... прыгнула... Я так...
— Детка, все хорошо. Ш-ш-ш... все хорошо, ты в порядке, — сказал я, покачивая ее. Я слышал, как звонили в скорую помощь, я попытался встать, но ноги онемели.
— Про... Прости...
— ЭСТЕР! ЭСТЕР! — Я тряс ее, но она поникла в моих руках. Я не нащупывал пульс. — Нет, нет, нет, нет. Эстер? ЭСТЕР! ЕЙ НУЖНА ПОМОЩЬ! ПОЖАЛУЙСТА, НА ПОМОЩЬ!
Только не так. Я не мог потерять ее вот так. Нет.
Почему это всегда случается?
Почему... мы же просто... почему?
Господи, почему?
ГЛАВА 24. СЕКРЕТ ЖИЗНИ
МАЛАКАЙ
Я снова почувствовал наползающий на меня уже знакомый мрак, и взгляд опять затуманился, когда вдруг кто-то встряхнул меня.
— Отпустите ее! СЭР! ВАМ НУЖНО ЕЕ ОТПУСТИТЬ!
Я моргнул, не понимая, кто это говорит, пока два парамедика не забрали ее из моих рук на носилки. Дэвид оттащил меня, когда они разрезали ее одежду, готовили дефибриллятор, и затем я смотрел, как они дали разряд.
— А-ах.. — Я сгорбился и схватил себя за грудь, словно электричество прошло через меня вместо нее. Но я был рад этому. Это было лучше темноты, лучше небытия. — Еще раз... — прошептал я так тихо, что не был уверен, слышали ли они мою мольбу, но они дали еще разряд.
И когда они сделали это, произнесли:
— Есть пульс!
Ко мне вернулось дыхание.
Пульс означал, что она жива. И я мог жить.
Остаемся живы, да, любовь моя?
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Казалось, что все ускорилось. Время шло, что-то происходило, но я не мог смотреть по сторонам.
Раз — и мы в машине скорой помощи, где нам вливают теплый раствор внутривенно. Два — мы в больнице. Я не помню всех этих передвижений, мои глаза всегда смотрели только на нее.
Я был жив, но внутри оцепенел. Все вокруг ходили, разговаривали, жили, но я просто сидел и ждал.
Прежде чем осознал это, мы оказались в палате. Она лежала на кровати, а я сидел рядом с ней.
— Мистер Лорд? Мистер Лорд? — Женщина щелкнула пальцами у меня перед лицом, но я не пошевелился и не заговорил. — Мистер Лорд, хотите помочь ей?
На этих словах я посмотрел на темнокожую белокурую женщину в очках с толстой оправой. Я попытался заговорить, но заметил, что горлу больно.
— К-как? — спросил я ее.
Она показала мне сменную одежду.
— Переоденьтесь, поешьте, и я...
— Когда она очнется? Она уже должна прийти в себя. — Я снова повернулся к Эстер и посмотрел на ее пульсометр.
— Если мне надо приглядывать за вами, я уделяю меньше внимания ей. — Она снова положила передо мной одежду, и на этот раз я взял ее.
— Ее сердце остановилось, — сказал я, хотя был уверен, что она уже знала. — Резкое переохлаждение с остановкой сердца. Вы ввели согревающую внутрикостную жидкость, теплый увлажненный кислород, но...
— Вы врач, мистер Лорд?
— Когда-то очень давно, — прошептал я.
— Тогда вы должны знать, что вот так делаете себе хуже. Вам нужно поесть...
— Я не могу ее оставить. — Кто знал, что случится, если я снова ее оставлю.
Она вздохнула.
— Я выйду и зайду снова, и мы поговорим о ней, сколько хотите, но сначала вам нужно переодеться.
Мне нечего было ответить, и когда она ушла, я посидел немного, а затем наконец поднялся и снял всю больничную одежду, которую меня заставили надеть в первый день. Они сказали мне надеть побольше слоев, но я схватил первое, что попалось, и не особо заботился, была ли на мне теплая одежда. Меня согревали не костюмы, а она... Эстер.
Тем не менее, я быстро переоделся в новую одежду и сел обратно. Я поднял руку Эстер и поцеловал ее. Она была теплее, намного теплее, но для меня все еще холодная, словно она была...
Она жива. Она здесь. Только это имело значение.
Тик-так.
Тик-так.
Тик-так.
Тик-так.
Тик-так.
Тик-так.
Часы за моей спиной продолжали идти. Теперь я их слышал. Теперь я все слышал. Разговор врачей снаружи.
— Ее снимки вернулись?
— Да, ее мозг светится, как на параде фейерверков.
— Я не видел ничего подобного.
— Прошло почти семь часов. Не должна ли она уже очнуться?