Демон Земли не был так уж в этом убеждён.
— Всё, что вы делали, сводилось к поцелуям.
— Да. Потому что мы этого хотели. Так действует любовь.
— Придётся пробовать.
— При взаимной любви нет ничего, лучше поцелуя, — продолжал Джастин. — Форнакс целовала тебя, но лишь по расчёту. Поэтому ты мало что чувствовал.
— А как насчёт её тела? Ты не хотел, чтобы я на него смотрел.
— Это другое. Женщины пользуются своим телом, чтобы искушать мужчин или даже выводить их из строя. Это оружие. Форнакс пыталась парализовать тебя своими трусиками. Ты оказался бы перед ней беспомощен.
— Разве любовь не делает тебя беспомощным?
Джастин помолчал.
— Резонно. Но существует разница между сексуальной привлекательностью и любовью. Форнакс тебя не любит, а просто хочет отвлечь, чтобы победить в состязании.
— Поцелуи означают любовь. Зрелище обнажённого или полуобнажённого тела — отвлекающий манёвр.
Тяжело идёт.
— Не обязательно. Поцелуи Форнакс любовью не являются. Они — обман. Но если бы она влюбила тебя в себя, она могла бы победить.
— Но она может показать мне тело в любой момент. Почему она так не поступает?
— Ну, в конце она пробовала. Однако нам удалось удержать её от полного раздевания. Иначе… — Тут Джастин аж подпрыгнул на кровати. — Магия трусиков! Здесь её существовать не должно!
— Магии за пределами владений Демона Иксанаэнного не существует, — согласился Земля. — Либо она очень ограничена. У каждого Демона имеется своя, индивидуальная сила, субстанция или качество.
— Поэтому вид трусиков Джейлин не привёл бы к нашей отключке, — подытожил Джастин. — Вероятно, Форнакс об этом знала. Она притворялась, не задирая подола. Форнакс добивалась ответной страсти с твоей стороны, а не паралича.
— Я испытывал страсть, когда касался её.
— Да, я тоже. — Тут Джастина осенило ещё раз. В Ксанфе над его головой вспыхнула бы лампочка, но здесь он просто ощутил присутствие яркой мысли. — Страсть! Вот какая эмоция ей досталась. В процессе соприкосновения она почувствовала твою надежду, а ты — её страсть.
— Это настоящая эмоция?
— Да, страсть — настоящее чувство. Теперь мы знаем, в чём её слабость. Она горит азартом! Больше она не думает лишь о статусе; она хочет ощутить вкус победы.
— Каким образом новообретённая информация может улучшить наше положение?
— Нам известно больше, чем она думает. Когда она снова начнёт блефовать, угрожая показать трусики, мы можем раскрыть его или притвориться неподвижными, чтобы она поверила в свой выигрыш, когда на самом деле проиграла.
— Предположим, она поцелует меня снова, поделившись страстью. Разве я не окажусь в её власти?
— Нет, если ты только притворишься, будто захвачен ею. Думаю, она хочет переманить тебя на свою сторону, чтобы ты отказался выходить из замка, когда участники миссии явятся тебя освободить. Заставь её поверить, что её план удался, а потом иди со спасателями. Это обратит её коварство против неё самой и подарит нам победу.
— Ты рассуждаешь, как Демон, — одобрительно заметил Земля. — Но контакт с её смертным телом был приятен, и теперь, когда я увидел в поцелуях любовь, то буду ими наслаждаться.
— Просто не верь в их искренность, — напомнил Джастин. — Тебе может казаться, что ты любишь её или одержим по отношению к ней страстью, вплоть до полного вывода из строя, но сохраняй рациональное мышление. От этого зависит наша победа… или поражение.
— Победа, — согласился Демон Земли, ощутив новую вспышку надежды.
Но Джастин втайне продолжал сомневаться. Страсть могла привести к предательству — как, впрочем, и любое другое чувство. Следующая встреча с Форнакс, когда та научится себя контролировать, может склонить чашу весов в её пользу.
Брианна шла по коридору первой; Че следовал за ней.
— Боюсь, нас ждёт западня, — мысленно обратилась девушка к Демонессе Венере. — Пока всё достаётся нам слишком легко.
— Раньше я и не подозревала, как прекрасна любовь, — мечтательно отозвалась Венера.
Они приблизились к залитому огнями пересечению коридоров.
— Надо проверить путь, — сказал Че.
— Следи за своим хвостом, копытце, — пожелала на прощание Брианна, когда тот свернул в более тёмный проход. — Где-то здесь всё ещё бродят семеро охранников.
— Мы растопчем их в пыль, — угрюмо откликнулся Че. Разумеется, за него говорил сердитый Демон Марс. Во всяком случае, она на это надеялась. Марс был так же груб, как его речи.