— Слушайте, Галя решила посмотреть фильм в клубе, какую-то «Ассу»! А я поеду переночевать к нашему с тобой начальнику — Вань-Ваню!
При этом Семеныч подмигнул свойственным лишь советским офицерам образом, давая понять, что «переночевать» на самом деле означало «выпить».
— Ты же не злоупотребляй! — обратился симпатичный подполковник к нашему герою и опять подмигнул. — Нам завтра с утра на совещание в штаб ВВС. Понял?
— Так точно, товарищ подполковник! — автоматически ответил Лейтенант, для которого образ Тани, размазывающей прохладную простоквашу по его горячей спине, полностью затмил реалии военной жизни. Лишь позже он подумал о том, что забыл спросить Семеныча о кассете с записью переговоров загадочных соотечественников — «Земли» и «Зодчего».
— Ну давай! — с этими словами Семеныч поправил на плече ремень тяжелой спортивной сумки. Внутри отчетливо звякнули стеклянные емкости. Семеныч вновь подмигнул — «а я иду на пьянку!» — и быстрым шагом направился к воротам миссии.
В небе над Луандой стремительно догорали короткие ангольские сумерки.
— Боже мой, красиво-то как! — в восхищении воскликнула Таня, глядя на поражавшее воображение пурпурно-багровое великолепие африканского неба над темной линией океана.
Когда они достигли наконец виллы Олега, тот как раз собирался покинуть свое жилище для просмотра столь любимого им кинофильма в офицерском клубе. Увидев юную парочку, он понимающе улыбнулся и проинформировал:
— Только что избавился от Николая Палыча! Помнишь его? Тот, который Терминатор! Киборг-убийца! Кстати, расспрашивал о тебе, но дожидаться не стал!
Лейтенант мысленно поблагодарил Бога, в которого не верил, за несостоявшуюся встречу.
— Раньше десяти не буду! — вновь понимающе улыбнулся его товарищ. — Когда вернусь, постучу!
В темноте не было видно, покраснела ли Таня. Лейтенант, сам густо покрасневший, подумал, что наверняка должна была. Он ошибался. Взяв у уходящего Олега ключи, юный офицер придержал двери Тане.
— Иногда люди ведут себя так, как будто лучше тебя знают, что ты должен делать! — прокомментировал он улыбочки ушедшего друга.
— Возможно, иногда они и правы! — ответила Таня с загадочной улыбкой понимающей жизнь женщины. Несмотря на то что улыбка эта явно диссонировала с ее семнадцатилетним свежим личиком, даже само несоответствие сделало юную очаровательницу еще более желанной.
Таня с любопытством оглядела холостяцкое жилье Олега, скользнула «невидящим» взглядом по фотографиям голых красоток, задержала взгляд на Солженицыне и поставила банку на стол. Вдруг в дверь тихонько постучали. У Лейтенанта екнуло сердце. «Неужели в клубе отменили кино?» — панически подумал он.
Но за дверью оказался заметно возбужденный Роман.
— Слушай, брат, помоги! — громким шепотом обратился он к нашему герою. — Мне тут, понимаешь, кое с кем уединиться надо! Может, в кино сходишь?
Но молодой человек отрицательно покачал головой:
— Извини, Рома, не могу!
— Ну помоги, старик, трахаться хочу — аж зубы свело! — искренне признался Рома. — А я тебе трофейный «Узи» подарю! И жестянку патронов к нему!
— Роман? — вдруг за спиной Лейтенанта показалось улыбающееся лицо Татьяны. — Добрый вечер!
Рома замолчал, сообразив, что здесь ему ничего не светит, и обдумывая другие варианты.
— Ну ладно, тогда пойдем купаться в вечернем океане! — принял для себя решение неунывающий сперматозавр, попрощался и исчез в темноте главной аллеи.
— Патрулю не попадитесь! — тихонько бросил ему вдогонку Лейтенант, но Рома был уже далеко.
— Надеюсь, она понимает, что делает! — озабоченно сказала Таня, имея в виду внезапное увлечение Гали.
И после паузы, улыбнувшись, загадочно добавила:
— Впрочем, сегодня это касается не только ее! Ну что ж, молодой человек, я пойду помою руки, а вас попрошу подготовиться к процедуре!
— А раздеваться как, по пояс? — Лейтенант наивно задал вопрос, вполне стандартный для посещения любой больницы.
— Я вам, уважаемый пациент, пришла спину помазать! — неожиданно сухо ответила Таня. — До остального и сами дотянетесь!
Через пять минут Лейтенант блаженствовал, лежа на животе на кровати Олега. Изящные ладошки Тани медленно и нежно водили по его спине, покрытой одним огромным пятном солнечного ожога. Таня никуда не торопилась и лишь время от времени охала, комментируя тяжесть полученных на пляже увечий: