Наконец Робер поднялся и, прежде чем идти дальше, окинул взглядом долину. Солнце только что достигло усадьбы Бувье, и луч, скользнув по холму, стал двигаться к ручью. Юноша следил за его стремительным продвижением. Воды ручья блеснули меж прибрежных кустов, и тут Робер замер, всматриваясь вдаль. Кто-то шел по старой дороге прямо под тем местом, где он находился. Солнечный луч вдруг упал Роберу на лицо и голые руки, и он несколько мгновений наслаждался его ласковым теплом. Но вот тень вновь пала на долину.
Робер по-прежнему не сводил глаз со старой дороги, по которой медленно тащилась мамаша Вентар. Она была совсем далеко, и тем не менее он сразу ее узнал. Вся в черном, она шла согнувшись; можно было подумать, что огромная корзина, которую она несла в одной руке, опираясь другой на палку, тянула ее к земле.
Палка заинтересовала Робера. Похоже, старуха с ней не расставалась. Здоровенная узловатая грабовая ветка, которой она обычно грозила мальчишкам, кидавшим камни к ней за забор. Припомнив все это, Робер вновь увидел, как Серж прикидывает на руке железный прут. "Такой штуковиной можно заткнуть рот и не таким рохлям, как эта бабка!"
Тем временем мамаша Вентар остановилась. Поставив корзину, она левой рукой потерла поясницу, потом опустила руку и постояла с минуту, опираясь на палку. Наконец ухватила корзину и заковыляла дальше, согнувшись почти пополам.
Робер смахнул со лба капли пота, быстро остывавшие на ветру. Он не мог отвести глаз от черного силуэта старухи. Все же он покатил тележку, уставившись себе под ноги, но время от времени останавливался, влезал на откос и глядел вниз. Порой мамаша Вентар исчезала за купой тополей или буков, но Робер прекрасно себе представлял, где она может находиться. Тогда он пристально вглядывался в деревья, выискивая просвет и дожидаясь, пока старуха вновь покажется из-за листвы.
Солнце не раз выглядывало из-за туч, и тогда старая дорога казалась почти белой, лишь темнели кое-где красно-коричневые пятна. В такие минуты силуэт мамаши Вентар казался еще чернее и больше: старуха словно сливалась с собственной тенью.
Наконец бабка добралась до того места, где дорога сворачивала в сторону от ручья и проходила меж огромных куч камней, оставшихся после расчистки целины. Как только бабка скрылась из виду, Робер прибавил шагу.
Перед подъемом к вилле Комб-Калу он остановился передохнуть всего раз. С этого места старуху по-прежнему не было видно. Прикинув, что у старухи есть еще добрых пятнадцать минут, прежде чем она появится в том месте, где ее можно будет разглядеть, он решил не звать на помощь хозяина из-за истории с лейкой и стал толкать тележку по горной тропе.
Он вталкивал ее рывками, приподнимая то один край, то другой, когда колесо застревало в рытвине или меж двух валунов. Останавливался он всего несколько раз, чтобы поглядеть на город, а потом окинуть взглядом долину.
Когда Робер добрался до площадки перед виллой, он взмок и в горле у него пересохло. Прежде всего он поспешил спрятать лейку. И вовремя: услышав шум подъезжающей тележки, хозяин привстал на бортик водоема.
- И ты тащил все это в гору один?
Робер утвердительно кивнул и стал тереть глаза, которые заливал пот.
- То-то же, - продолжал хозяин, - если бы я велел тебе проделать этакую штуку, ты бы наверняка отказался... Только теперь не вздумай причитать, что выдохся.
- Я звал вас с дороги, но сегодня такой ветер, что вы наверняка ничего не слыхали. Хозяин пожал плечами:
- Надо было орать погромче. Я подбирал камни и не сильно шумел.
Он проверил, все ли в тележке на месте, наполнил вином стакан и протянул его Роберу:
- Ну-ка выпей, сразу станет полегче.
Вино было холодным, Робер пил медленно, не сводя глаз с того места на дороге, где из-за жухлых кустов должна была появиться старуха.
Хозяин поглядел на часы, забрал стакан и заметил:
- Половина двенадцатого. Быстро ты обернулся. Я-то считал, что если ты управишься к полудню, то наверняка найдется какой-нибудь крестьянин, который предложит привязать тележку к своей колымаге.
Робер не слушал. Внизу показалась старуха. Отсюда она казалась просто темным пятном, но Робер узнал ее. Так он стоял и таращился на нее, слегка одурев от усталости. Голова гудела. Ветер налетал на него, и мокрая от пота рубаха прилипала к телу.
Вдруг ветер словно взбесился, будто налетел на встречный поток. Вся гора загудела.
- Слышишь, как папаша Пайо играет в кегли? - проговорил хозяин и загоготал.
Робер на мгновенье представил себе карьер, зияющий на противоположном склоне горы, там, дальше к северу. Представил себе, как поднимаются облака пыли и обрушиваются на лес. При встречном ветре взрывы подхватывались эхом и бухали один за другим, будто громовые раскаты; они грохотали по холмам, и вся долина гудела в ответ.
Трижды рокочущей волной накатывал грохот, затем ветер приутих. Наступила полная, несколько тревожная тишина. Наконец лес встрепенулся, сосны заволновались, и опять все загремело. Робер опять перевел глаза вниз, на старуху. Черный силуэт ее казался теперь расплывчатым, словно бабку накрывало пылевым облаком, принесенным ветром со стороны карьера. И в этом тумане порой смутно маячила фигура папаши Пайо, который толкал вагонетку, груженную дымящимся камнем.
Глава 9
Хозяин несколько раз принимался орать. То Робер не мог уследить, чтобы цемент в ящике для раствора не твердел, то не слишком расторопно подносил камни. К тому же всякий раз, вылезая из водоема за инструментами или стройматериалами, он не спешил возвращаться, окидывая взглядом долину.
Как бы то ни было, к половине первого обвалившийся бортик водоема был приведен в порядок, и Робер с хозяином отправились мыть руки во двор, к колодцу.
- Нужно бы найти укромный уголок и перекусить, - заявил хозяин.
Робер натянул куртку, прихватил корзину, и оба двинулись в сторону сарайчика. Чуть подальше они заметили ложбинку, заросшую густой некошеной травой. Там они и расположились, удобно привалившись спиной к откосу.
- Словно в кресле, - заметил хозяин. - Надеюсь, заморив червячка, ты будешь расторопней. Честное слово, ты все время ворон считаешь. Тут уж точно не обошлось без какой-нибудь девицы, она-то и не выходит у тебя из головы.