- Надо проверить.
Робер спрыгнул с забора, Жильберта последовала за ним. Они пошли через пустырь той же дорогой, которой накануне вечером Серж вел к себе приятелей.
С другой стороны дома ни одно окно не было освещено. Когда до дома оставалось несколько шагов, Робер просвистел сигнал сбора. Подождал.
- Вроде бы окно в его комнате открыто, - неуверенно сказал Робер.
- Да, правда, одно окно в первом этаже открыто. Ты уверен, что это его окно?
- Да.
Они медлили. Робер не осмеливался свистнуть еще раз. Наконец он бесшумно двинулся вперед.
- Я брошу камешек к нему в комнату. Приготовься, если появится кто другой, придется удирать.
Они услыхали, как камень покатился по полу. Однако в комнате сейчас же снова все стихло.
- Будь он там, он бы точно услышал.
- Попробуй еще.
Робер отошел чуть в сторону и снова бросил камень, но стука при его падении не последовало.
- Может, он упал прямо на кровать? - предположила Жильберта. - Скорее всего. И если он спит, это должно его разбудить.
- Что будем делать?
- Попробуй еще разок; если опять никто не откликнется, значит, он уже ушел.
- Может, лучше туда залезть? Я тебя подсажу.
- Ты совсем спятила, если меня там увидят, решат, что я вор.
- Но ведь Серж твой приятель.
- Да, зато его родители... Нет уж, лучше я кину еще булыжничек. Он метнул камень, послышался звон разбитого стекла.
- Бежим, - шепнул Робер. - Бежим, по-моему, там что-то разбилось.
Схватив Жильберту за руку, он потащил ее прочь. Несколько раз девушка споткнулась, и Робер ее поддержал. Выбравшись на дорогу, они постояли, прислушиваясь. Все было тихо, и они снова пустились в путь.
Когда они отошли подальше, Жильберта спросила:
- Что же теперь делать?
- Все пропало... Они уже ушли. Теперь ничего не поделаешь.
Робер выпалил это одним духом, голос его снова задрожал.
- Нужно предупредить жандармов, - предложила Жильберта.
- Ты совсем с ума сошла. Они же нас арестуют.
- Никто не просит тебя рассказывать о налете на ферму Бувье. Можно вообще не называть никаких имен. Скажешь, что видел, как какие-то незнакомые парни крутились возле дома старухи, и показалось, будто они что-то замышляют - нужно присмотреть за домом. Этого будет вполне достаточно. Те явятся, а как увидят жандармов, у них духу не хватит с ними связываться.
- Нет, не могу. Они станут меня расспрашивать. Отец говорит, что жандармы всегда вытянут из человека все, что им нужно. Нет, нет, не могу.
Жильберта остановилась. Робер прошел по инерции несколько шагов, но тут же спохватился, вернулся к подружке и спросил:
- Что с тобой?
- По-твоему, пусть лучше убьют мамашу Вентар?
- Ты же знаешь, я не могу пойти и все рассказать легавым. Тогда мы все пропали!
- Если ты расскажешь все - да, но если ты Только предупредишь - нет.
- Да ты их не знаешь! Если бы ты видела, на кого был похож Фердинан Маньен после допроса!
- Это совсем другое дело, они подозревали его в краже автомобилей.
- А ничего такого и не было, как потом выяснилось. Помолчав, юноша прибавил:
- Нет, как они его отделали! Господи Воже, если бы ты его видела!
После недолгого молчания Жильберта спросила:
- Ты боишься, да?
Робер отрезал:
- Попасть им в лапы - да, боюсь! Пожав плечами, девушка проговорила:
- Тебя больше устраивает, если мамашу Вентар укокошат?
Она проговорила это негромко, но так, что Робер опешил: крыть ему было нечем. Он очень испугался, что Жильберта разозлится и уйдет. На него опять накатил страх. Ночь показалась еще более беспросветной, холодной, а главное - вокруг была лишь пугающая пустота.
- Жильберта, я даже не знаю... Не представляю, что тут можно, сделать. Ведь я не могу их выдать! Друзей не предают!
- Друзей? Ничего себе, друзья! Девушка повторила это слово, точно впервые его услышала. Затем, поразмыслив, прибавила:
- А если они обворуют старуху? Если им удастся стянуть ее деньги, а она так и не проснется? Если жандармы их не сцапают, ты и тогда будешь считать их друзьями?
Робер повесил голову. Помолчав, девушка придвинулась к нему почти вплотную.
- Отвечай! - приказала она. - Ты будешь считать их друзьями?
- Нет, конечно, если они украдут... Но я.., ведь не пошел с ними.
На этот раз Жильберта действительно разозлилась. Она не закричала кругом спали люди, - но ее голос звучал жестко и сурово.
- Значит, они идут на кражу, а ты об этом знаешь и собираешься помалкивать? Но ведь я теперь тоже знаю... Может, ты и меня заставишь молчать? А если меня будут расспрашивать, заставишь меня врать? Даже если мой отец заведет об этом разговор, мне придется выкручиваться или смолчать, как смолчал сегодня ты, когда я рассказывала тебе о том, что телка Бувье сдохла.
- Да ведь старухе ни к чему эти деньги... Жильберта не дала ему договорить. На этот раз она не выдержала, сорвалась на крик:
- Значит вот она, причина! Может, так они тебе и сказали, чтобы втянуть в это дело? А ты клюнул... И ты еще хочешь, чтобы я была на твоей стороне?!
Девушка внезапно смолкла. Где-то поблизости хлопнул ставень.
- Что тут такое? - послышался мужской голос. Робер и Жильберта пустились бежать, а голос позади них прокричал:
- Ну погодите, поганцы! Вот я сейчас выйду! Во дворе слева залаял пес, лай его тут же подхватили другие собаки; хлопнул еще один ставень.
- К мыльне! - бросил на бегу Робер. По тропе, огибавшей памятник, они добежали до городского водосборника и спрятались за ним. Скорчившись за огромной бетонной чашей, беглецы затаили дыхание. Собаки надрывались еще довольно долго, но в конце концов смолкли. Фонари качались на ветру, и свет ближайшего из них временами доходил до самого дна водосборника. Стена на мгновение освещалась, и тогда Робер и Жильберта могли разглядеть друг друга.
t- Нам повезло, - проговорила Жильберта.
- Нечего было так кричать!
- Сам хорош. Ты хоть понимаешь, что делаешь? Ведь тебе известно: если ты что-то знаешь и молчишь, стало быть, ты тоже виноват.
- Все будет в порядке, если нас не застукают жандармы.
- Ты никак не поймешь, что я хочу сказать. Ты не имеешь права молчать, если тебе известно, кто обворовал старуху.