До самого Песчанска они простояли у открытых дверей вагона. Поезд несся мимо полей, ветер доносил пряные запахи трав.
Но вот показался лес.
— Какой странный, верхушки деревьев точно подстригли, — удивилась Вера.
— Конечно, подстригли, снарядами, бои-то были жаркими, палили с двух сторон. Мать говорила, осенью леса стояли черные, а теперь вот ожили. Ох, и силища в природе!
Вот и песчанский залатанный вокзальчик. Сойдя со ступенек вагона, Вера попала в раскрытые объятия Лучинникова, от него к Шуре. Смирнова осторожно приложила к ее лицу бледную щеку.
— Почему такая встреча? — растроганно спрашивала Вера.
— Еще бы, окончила академию с отличием, — посмеивается Лучинников.
— Вчера звонила Исмаилова, уточняла отчет, и сказала, что тебя хотели сманить в область, — рассказывала Шура.
— Вот и встречаем патриотку Песчанска, — подхватила Смирнова.
Вера закусила губу и поторопилась заговорить о делах.
— Алексей Ильич, как торговское дело?
— Это все потом, а сейчас отдыхайте. Вечером прошу к нам, Зинуша пирог с малиной соорудила.
— Ого, заманчиво, спасибо, приду.
Оставив чемоданчик в своей неуютной комнате, Вера пошла на речку и только тут вспомнила о Жукове.
Он ушел не попрощавшись, видно, не хотел мешать встречающим ее друзьям. А жаль.
Вера долго сидела на мостках у старой мельницы. Прозрачная вода неширокой Песчанки, мягкий луч, лес на том берегу: все казалось таким близким, нужным. А что ж, она и впрямь патриотка Песчанска!
3
На следующий же после приезда день Веру вызвали в райком партии. Она не сомневалась, что разговор будет о Сажевском. Шарапов вернул ей все дела, в том числе и торговское, даже не заглянув в них. Странным казалось, что райком ожидал ее приезда, вместо того чтобы выяснить все с прокурором или его помощником.
В райком она шла спокойно. Первый секретарь слыл человеком мягким, толковым. Ее сразу провели к Хлебникову.
Секретарь разговаривал по телефону, и Вера смогла осмотреться. Ей понравился строгий кабинет. Ничего лишнего. Большой стол, книжный шкаф, парусиновые шторки, портреты вождей в простых рамках.
Невольно сравнила с кабинетом прокурора. Климов натащил трофейных кресел, хрупких стульчиков, этажерок.
Хлебников положил трубку и протянул Вере загорелую руку:
— Здравствуйте, товарищ следователь, — пристально посмотрел ей в лицо и резко бросил: — Из молодых, а ранняя!
От неожиданности Вера вздрогнула. Наступила напряженная тишина. Хлебников нервно прошелся по кабинету, поправляя выгоревшую гимнастерку, потом остановился перед Верой. Они оказались одного роста, и его круглые глаза и сердито шевелящиеся седоватые брови были совсем рядом.
— Мало у меня неприятностей, так возись еще с вами! Почему для вас Климов не авторитет? Своевольничать легко, а обдумать свои поступки трудно?
Вера явно ничего не понимала, и Хлебников сбавил тон.
— Ну скажите, кто дал вам право расправляться со старым большевиком? Ведь Сажевский и такие как он жизнь отдавали за революцию! А вы с налету!..
Целый митинг. Это она-то расправляется! Вера покраснела:
— Прошу сказать мне конкретно…
— А вы не знаете, что описали имущество Сажевского незаконно? Откуда у него обстановка, поинтересовались?
— Не успела, пришлось срочно выехать.
— Она не успела! Хорошо, что арестовать не успели, хотя намечали.
— Неправда, я…
— Вот как? Кому я должен верить, прокурору или вам? Пора научиться уважать людей и разбираться в делах досконально. Это ваша обязанность.
Вера прижала пальцами забившуюся на виске жилку.
Ну и Климов, каков! Спрятался за нее.
А Хлебников не унимался:
— Запомните: члены партии прежде всего отвечают перед своей партией. А теперь идите. И немедленно прекратите это грязное дело.
— Не знаю, кто и как вас информировал, — с трудом подавляя нервный озноб, проговорила Вера, — дело я не прекращу, пока не доведу его до конца.
— До какого конца? — резко повернулся Хлебников.
— До честного. Пока еще рано делать выводы.
— Вот как! Ну хорошо, тогда извольте сказать ваше мнение, — сбавил тон Хлебников, посматривая на Веру с явным любопытством.
— Я уже сказала.
— О выводах? — Он вдруг рассмеялся. — Принципиальная вы особа.
— Не возражаю.
— Ну что же, желаю всех благ, и держите меня в курсе.
Вера ушла ободренная. Хлебников не лучшим образом обошелся с нею, но он прав. С Сажевским нужно разобраться очень тщательно. А с Климовым придется говорить начистоту, трудно это, но ничего не поделаешь.