В кабинете Климова Вера застала начальника МГБ Тихона Черняка. Его простецкое, курносоватое лицо лучилось от смеха.
— Что у тебя? — спросил Климов с таким видом, словно она помешала важному делу.
— Почему вы ввели в заблуждение райком с делом Сажевского? — с раздражением бросила ему Вера.
— Видал, Тихон, яйца курицу учат! — покачал лысой головой Климов.
— Сажевский если и жулик, то рядовой. С нашей точки зрения не опасен, — отозвался Черняк добродушно.
— А живет как? Барахла натащил и все такое, — упорствовал Климов.
— Была до войны такая мода, премировать ответработников мебелью, так эти шкафы и комоды у Сажевского и есть поощрительные.
Черняк вынул пачку хороших папирос и предложил Вере:
— Угощайся, Сергевна, не нервничай по пустякам, таких Сажевских будет у тебя в жизни навалом.
— «Беломор»? — удивилась Вера, беря папиросу.
— Если у меня не будет, то у кого же еще? — похвастал Черняк, и его наивные голубые глаза заблестели от удовольствия.
— Разве я просила у вас санкцию на арест Сажевского? — настойчиво продолжала Вера свой разговор с Климовым.
— Не помню, не помню, — отмахнулся Климов.
— Ну как с вами говорить!
— А никак.
— Брось его, Сергевна, садись со мной, я тебе о Христе расскажу.
— Поймал-таки? — лениво поинтересовался Климов.
— Поймал, только он сразу из Христа превратился в Иуду. Слышь, Сергевна, тут один молодой парень объявил себя Христом и проповедовал «не убий». Я его в психбольницу. Там подтвердили: симулянт. Прижал его покрепче, да ты не морщись, это дело необходимое, ну он и раскололся. Указал дом, а там в подвале десять красавцев, братьев во Христе, от фронта прячутся. А теперь со своим Христом прямиком на передовую попадут, — Черняк смеялся, закинув круглую голову, а Вера смотрела на его большие руки с коричневыми от табака ногтями и такими же, как на лице, веселыми веснушками. Руки казались мягкими и теплыми. Неужели в этом простоватом мужике скрывается такая жестокость?
— Ты вот что, — спохватился Климов, поворачиваясь к Вере. — Поезжай завтра же в Дубки, там срочное дело, материал у Шурки.
Вера встала.
— Как же с делом Сажевского?
— Сама, сама, — и прокурор уткнулся в бумаги.
В Дубки Вера поехала охотно. Там ее встретит Феня Репина, можно поговорить, отвести душу.
Спустившись с крыльца прокуратуры, Вера подошла к Стрелке и, погладив шею своей любимицы, поцеловала ее в горбоносую морду.
— А меня?
Вера обернулась. К ней подошел Жуков. Веселый, беззаботный.
— В другой раз, — отшутилась она.
— Буду ждать. Далеко путь держите?
— В Дубки.
— Была не была, еду с вами! — И уже в дороге оправдывался: — Мои пациенты в любой деревне, правда?
Ехали, как и тогда, летом, через лес. Но стал он сквозным, просторным. Горьковатый, вязкий запах шел от опавшей листвы, по толстому слою которой шуршали колеса линейки.
С полей тянуло дымком, жгли сорняк, ботву. Жуков соскочил с линейки и скрылся в кустах, а вернулся с охапкой веток рябины. Кинул свой яркий букет Вере на колени:
— Вам от леса и от меня!
— Спасибо. — и раскусила одну оранжевую ягодку. — Горькая.
— Варенье мама варит, ого какое вкусное, зимой угощу.
В первой же деревне Жукову пришлось остаться.
— Сам господь тебя послал, — радостно говорила, остановив лошадь, старуха с котомкой.
— За тобой шла. Красуля раздулась, задыхается, родимая.
— Ну, вот и все, — смущенно развел он руками и уже деловито попенял бабке:
— Чего это у тебя корова объелась?
— Пастух недоглядел, — оправдывалась бабка.
— Чем обкормили, спрашиваю?
Вера улыбнулась, такой строгий, крикнула:
— Счастливо поработать!
Жуков обернулся, но ничего не ответил.
Вера пустила Стрелку рысью. Уже не хотелось любоваться рекой и полями, скорее к Фене, да и дело не ждет.
У околиц Дубков ее встретили ребятишки, замахали руками, закричали:
— Сюда, сюда!!
«Что-то случилось», — подумала Вера. Возле дома с тесовой крышей Вера увидела целую толпу. Привязав Стрелку к плетню, она прошла в дом. Люди молча расступались, давая дорогу. Из дверей несся истошный бабий вой. В горнице, посреди пола, в луже воды лежал молоденький паренек, почти мальчик. Над ним, обхватив растрепанную голову руками, причитала женщина.
Окна и двери обступили любопытные. Из боковушки выбежала женщина, наклонилась над парнем, стала что-то вливать ему в рот. Слышно было, как его зубы стучали о край кружки.