— На фронт не торопи плохую весть, — останавливала ее Феня.
— Отец должен знать, в нем вся помощь, может, командир его напишет начальству, заступится.
— Да я сама в райком пойду, если что, не береди мужику сердце, не гони на смерть.
Все за Митьку, но никто не мог объяснить, куда девались четыре тонны зерна, и пришлось допросить самого Митьку.
— Ты полегче с ним, в сомнении парень, сам еще не знает, какой позор хуже, быть вором или удавленником, — упрашивала Феня.
Митька пришел сразу и, стараясь не смотреть в глаза Вере, заикаясь от волнения, шептал:
— Н-не крал я, н-не крал отродясь.
— Я верю тебе, понимаешь — верю.
Вера мучилась не меньше Митьки и все же затронула больной вопрос:
— Почему решился на такое?
И Митьку прорвало. Пережитое потрясение нашло выход в путаном потоке слов, из которого Вера поняла: и люди, и Феня правы, Митька чист. А он все говорил и говорил:
— Как стану глядеть в глаза бате? А мамка за что передачи носить станет? И куда бы мне это зерно? Да я один и в амбар не ходил, тетка Феня скажет. В Дубках сроду воров не водилось, я весь мир ославлю?
И слова, и поступки Митьки были по-детски наивны. Осмотрев амбар и составив акт об отсутствии у Митьки имущества, Вера собралась ехать. Феня насыпала ей полный портфель яблок и пошла немного проводить.
— На тебя, девушка, вся надежда. С Климовым-то ладишь?
— Нет, — призналась Вера.
— Он покой больно любит, а ты небось спорщица? А Шарапов не поддержит? У того все срыву, но не злой, только охота ему в прокурорах походить.
— Почему так думаешь?
— На бюро райкома так и выскакивает вперед Климова, все со своим личным мнением. Петушок! Ну, ладно, прощай, в следующий раз погости подольше, всех воров не переловишь, отдохни.
За деревней следователя поджидал Митька. Молча пошел рядом с линейкой и все мял в руках свою кепку.
— Что же теперь будет? — спросил наконец, преодолев робость.
— Все будет хорошо, — с непонятной для себя уверенностью ответила Вера. Митька вспыхнул, глаза заблестели. Поверил.
Возвратившись в прокуратуру, Вера сразу пошла к Климову. Климов, как всегда, заупрямился.
— Тебе бы только прекращать дела, а за это не хвалят.
— Но одна недостача не доказательство.
— Вот именно. Ты даже имущество у него не описала.
— Живет в отцовском доме, ничего еще не нажил. Паренек же совсем молоденький.
— А зерна нет? То-то.
Он наморщил лоб в толстые складки, долго думал.
— Оставь дело у меня, я посмотрю.
4
Чтобы не идти к Смирновой седьмого ноября, Вера выехала накануне в соседний район. Дело там было пустяковое, и в самый праздник она возвращалась в Песчанск. К Смирновой не пошла из-за Жени Сажевской. Встреча с нею была бы трудной, неловкой, а в другое место идти не хотелось.
Вера пустила Стрелку шагом и сидела нахохлившись. Кругом лежали совсем опустевшие поля, трава на лугах побурела, лес оголился. На дороге ни души. Только она со Стрелкой. В полдень Вера остановила Стрелку, привязала ей торбу с овсом, а сама прилегла на копнушку сена, приткнувшуюся у дороги. Над нею опрокинулось сиреневатое небо, затянутое по краям дымчатыми облаками. И тишина такая, что ухо невольно ловило мерное похрумкивание жующей овес Стрелки. Птицы улетели, урожай убран, воздух сухой и холодноватый.
Давно-давно в детстве отец взял ее однажды на охоту. Поехали до рассвета, лес стоял в серой мгле, сырой и безмолвный. Но вот взошло солнце, и зарумянились березы, медью отсвечивали стволы сосен, лес зашумел, запел. Первый выстрел гулко ухнул над озером. Отец поглядывал на нее чуть насмешливыми ласковыми глазами, как бы спрашивая: хорошо? И ей действительно было хорошо. Впрочем, с отцом ей всегда было радостно, он умел делать окружающее интересным, значительным. Где он теперь?
Стрелка тихонько заржала. Вера встала. Пора было ехать. Домой добралась затемно. Думала напиться горячего чая и, согревшись, уснуть, но в своей комнате застала сидящую на узлах соседку, жену ветеринарного фельдшера Глушкова. Увидев Веру, Анюта заголосила:
— Выгнал! Осрамил! Убил!
Следом за Верой в комнату ввалился Глушков, с порога накинулся на жену, вцепился ей в волосы и, потеряв равновесие, растянулся на полу, увлекая на собой Анюту. Отнять жену у пьяного старика Вера не смогла и помчалась за помощью в милицию. Дежурил Федоренко.
— С праздником, товарищ следователь! — обрадовался он ее появлению. Узнав, зачем она прибежала, заторопился к Глушковым. Не без труда разняв супругов, он надвинул треух на буйную голову Глушкова и повел его в милицию.