— Вот и все, теперь уже все, — говорил он торопливо, и прижимал ее к себе, и гладил ей плечи, волосы, руки. — Меня перевели в здешний пригородный район, и комната есть при ветлечебнице. Они сели на кровать, он жадно рассматривал ее лицо, фигуру.
— Да если бы я знал, что у нас будет малыш, так бы и торчал около тебя, а то зайти боялся с пустыми руками! Зато теперь будем вместе. Ведь так?
— Да, да, да, — припав к нему, шептала Вера.
Ночью она разбудила Петю. Он спросил сонным голосом.
— Тебе тесно со мной, Верок? — и отодвинулся на край постели.
Вера села, подобрала под себя ноги и приказала:
— Проснись.
Он нашел ее руку, хотел притянуть к себе, она отстранилась.
— Петя, я не могу быть твоей женой.
— Ты давно моя жена, поздно спохватилась. — По голосу Вера поняла, что он улыбается.
— Понимаешь, я скрыла, что мой отец осужден военным трибуналом, — ей было неприятно повторять те же слова, что она говорила Винжего.
— Почему скрыла? — Он приподнялся на локте, стараясь рассмотреть ее лицо при неверном свете уличного фонаря.
— Сказать правду — значило или отказаться от отца, или уйти из прокуратуры.
— А ты что, без прокуратуры не проживешь? И дети за отца не отвечают.
— Это только красивые слова, да и не хочу я не отвечать за отца. Он самый лучший человек в моей жизни. Теперь понял?
— Верка! — вдруг разозлился он. — Что ты мне Америку открываешь!
— Так ты знал?!
— Я не знаю только, что ты вцепилась в эту прокуратуру?
— Понимаешь, здесь я чувствую, что нужна людям.
— Иди-ка сюда, мне ты тоже очень нужна, — с нежностью позвал он.
— Но я же испорчу тебе жизнь!
— Уже испортила. Сколько времени мучила.
— Петенька, — всхлипнула Вера, — разве это может быть?
— Что? — испуганно поднял он голову.
— Что ты такой вот… — и прильнула к нему, поражаясь, как же могла прожить без любимого столько месяцев.
— А каким же я должен быть? Не плачь, теперь мы все вместе, все трое. — И поцеловал ее мокрые глаза, вздохнул. — Тебе бы в самом деле лучше уйти из прокуратуры.
Вера резко откинулась с его плеча на подушку.
— Думаешь, меня затянет личная тина? Ошибаешься.
— Вот и политграмота в постели.
— Я не только не уйду, а переведусь в район к Лучинникову.
— Зачем? — озадаченно вскрикнул Петя.
— Нет моих сил возиться с людьми, которым я не нужна. Мое место там, где решается жизнь человека.
— Но ведь и здесь…
— Это несравнимо. Тут свободные люди, могут обратиться, к кому только вздумается, а там все иначе.
— Наверное, ты не можешь быть другой, — задумчиво произнес Петя. Вера примостилась поближе к нему и осторожно спросила:
— А откуда ты знаешь об… отце?
— Смирнова сказала, ей Шурка выболтала.
— А ей кто — Климов?
— Нет, Черняк. Хвастал Шурке, что убрал тебя за то, что хотела «пришить» ему связь с Панковой, а ее осудили на два года.
— Два года! — ахнула Вера. — Ух, подлец.
— Послал на тебя анонимку, чтобы себя не пачкать.
— Давно известно, подлецы всегда трусливы.
И это Черняк, простецкий мужик, непреклонный работник, балагур и несчастливый муж, человек не мелочный и даже добрый. За свое столь высоко ценимое им положение готов растоптать любого, кто хоть чуть покажется опасным. Впрочем, и тогда, в разговоре о Панковой, она почувствовала в нем недоброе, но уж никак не связывала это с собой.
Что происходит с людьми?.. Черняк, Винжего… Вспомнилась история Франкина. Что-то не так, что-то в душах людей стало неверно. Откуда такая трусость? А на фронте люди жизней не жалеют. И не с войны все это, раньше.
Настал вторник, Вера пошла на прием к Нестерову. В приемной она столкнулась с Исмаиловой.
— Слыхала, проситесь в район? — покосилась она на талию Веры.
— Был разговор у хозяина? — встревожилась Вера.
— Да. Мосягин уперся всеми четырьмя.
— А ваше мнение, Софья Сулеймановна?
— Каждому свое: кому бумаги, кому люди. Вы теперь Жукова? Поздравляю. Желаю успехов и хорошего сына.
— Спасибо, дорогая Софья Сулеймановна.
Исмаилова досадливо дернула плечом, но глаза потеплели.
Нестеров был нездоров. Сидел поеживаясь, его знобило. Хмуро выслушав Веру, неожиданно спросил:
— А мужу опять переводиться на новое место?
Вера смутилась. Ей показалось, что он знает о ней все, и от этого почувствовала себя беззащитной под его тяжелым взглядом. Но не отступать же?
— Вы считаете, что жена должна следовать за мужем?