Заметим попутно, что в любом случае эта женщина не получает адекватной медицинской помощи и нуждается в переводе на 2-ю группу инвалидности.
Эпилептоидия тоже «вышла из моды», забыта авторами руководств, заменена в них моносимптомным и самым сборным понятием «возбудимой психопатии» или существует в некой сокращенной и вульгаризированной версии, по которой эпилептоиды педантичны, злопамятны, коварны и «держат камень за пазухой». Между тем для популяционных работ этот тип, к которому, по некоторым оценкам Крепелина (цит. по Т. И. Юдину1), относится «до трети всех психопатов», очень важен и нуждается в современном пересмотре и уточнении. Наша задача в равной степени облегчается и усложняется тем, что этому предмету посвящено большое число отечественных работ 20-х и 30-х годов, краткую сводку которых мы хотели бы сейчас представить.
Сделать это непросто. Относительно шизоидов у большинства авторов еще до начала исследований существует своего рода негласный сговор, консенсус о сущности этой психопатии, которая заключена едва ли не в самом ее наименовании: это та или иная степень «инакости» и «чудаковатости», на поверку оказывающихся всякий раз стертой, неразвернутой, непрогредиентной микрокататонической симптоматикой. С эпилептоидией дело сложнее: основной признак ее (если он вообще существует) вычленить из общего контекста труднее, он хуже отделяется от «здорового» состояния, легче смешивается с «естественной» возбудимостью и потребностью в доминировании. Больше взаимопонимания — относительно пароксизмальных расстройств при эпилептоидии. Общепринято (см., например, у М. О. Гуревича1, Т. И. Юдина1, Е. К. Краснушкина, Л. И. Асановой и др., А. М. Пулатова и С. А. Хашимова), что они являются смягченными аналогами приступов большой эпилепсии и близки или тождественны пароксизмальным продромам этой болезни: именно этой общностью симптоматики и устанавливается прежде всего родство обоих состояний. К пароксизмальным проявлениям при эпилептоидии принято относить: мигрени, спазмофилию, псевдообмороки, детские инфекционные судороги, аффект-эпилептические состояния и эпизоды аффективно суженного сознания, отчасти — вегетативные пароксизмальные кризы. Преимущественно в детской патологии: ночное недержание мочи, снохождение, сноговорение, стереотипные ночные страхи, устрашающие повторяющиеся сновидения, заикание, тики и пр. Сравнение этих расстройств с предвестниками большой эпилепсии показывает, что оба ряда симптомов едва ли не идентичны (см., напр., у Е. Е. Сканави). В обеих конъюнктурах первоначальную причину патологии связывают с незрелостью, «органической недостаточностью», врожденной неполноценностью головного мозга с наклонностью к вазомоторным спазмам (Гуревич1) — говорят о дефектной конституции, находя тому телесные подтверждения в виде общей диспластичности и «физической дегенерации». Что же касается эпилептоидной характеропатии — психопатических проявлений, сопутствующих этому стертому пароксизмальному синдрому, и ее связей с изменениями личности при эпилептической болезни, то здесь все сложнее: мнения авторов, включая самых именитых, существенно между собой различаются. Описание целостного эпилептоидного характера удается хуже, чем названных пароксизмов, и если изображаемый тип целен и убедителен (как, например, у П. Б. Ганнушкина), то он либо нечаст, либо оспаривается в дальнейшем как принадлежащий исключительно эпилепсии. Более распространены и меньше возражений вызывают «отдельные черты» эпилептического характера, наблюдающиеся чаще, чем их «кластерные» совокупности. Попробуем назвать черты, относимые разными авторами к эпилептоидным. Здесь, кроме названных выше, суммируются также работы П. Б. Ганнушкина2,4,6, Я. В. Беренштейна, Я. И. Фрумкина, И. Я. Завилянского и М. А. Мизрухи и других авторов.