– Я знаю-знаю… – Родион покрывает быстрыми поцелуями мой лоб, щеки, подбородок. – Прости. Просто эта новость стала для меня шоком.
– Мы живем вместе три года и регулярно занимаемся сексом, – не сдаюсь я. – Неужели ты ни разу допускал мысль о том, что я могу забеременеть?
– Малышка, я не хочу ссориться. В итоге ведь все обошлось, и ты не беременна.
Нахмурившись, я выпутываюсь из его объятий.
– Но я могла бы быть. Еще пару часов назад меня могли выпотрошить в смотровой. Я думала, что у нас серьезные, годами проверенные отношения.
– Так и есть…
– Я больше в этом не уверена. Если я останусь с тобой, и мы продолжим заниматься сексом, нет гарантий, что в один прекрасный день я не забеременею по-настоящему. И если мне действительно придется сделать аборт, я не смогу тебя простить. Только я знаю, чего мне стоило это решение. Я ревела всю ночь.
– Малышка, я тебя поэтому и искал… – На лице Родиона появляется смущенная улыбка. – Чтобы сказать, что я готов принять ответственность… Если ты еще раз забеременеешь, мы обязательно будем рожать.
Кровь туго пульсирует в ушах. Я не ослышалась? Он изменил свое мнение и готов стать отцом?
– Почему у тебя глаза на мокром месте? – Родион ласково трется об меня кончиком носа. – Я тебя очень люблю, малыш, и сделаю все, чтобы ты была счастливой. Не сомневайся. А теперь давай поедем домой?
Онемев от наплыва эмоций, я молча киваю. Родион крепко обнимает меня и наконец могу обнять его ответ. Еще с утра я думала, что моя жизнь кончена, а к обеду счастливо улыбаюсь. Может быть, эта встряска была нам необходима, чтобы понять, чего мы хотим друг от друга в действительности?
– Хочешь, заедем в бутик и купим тебе классную шмотки?
Обняв его крепче, я мотаю головой. Не хочу. Хочу поехать в нашу квартиру, сходить в душ и провалиться в глубокий восстанавливающий сон.
Через боковое окно я вижу, как дверь ресторана распахивается и на улицу выходит Север. Прикуривает сигарету и, быстро напечатав что-то в телефоне, поднимает голову. Наши взгляды встречаются. Его губы трогает легкая улыбка, после чего он, глубоко затянувшись, вышвыривает окурок и идет к своей машине.
– Я тебя так быстро сердце колотится. – Родион касается губами моего виска. – Ну что, едем?
Откинувшись на сидении, я машинально запускаю ладони в карманы джинсов. Если мое сердце и билось быстро, то сейчас и вовсе срывается в сумасшедший галоп. Деньги Севера так и остались у меня.
По приезде в нашу с Родионом квартиру меня моментально срубает сон. В сравнении с суровым внешним миром, которому нет никакого дела до двадцатилетней студентки, здесь все знакомо и ощущается безопасным. Мы живем вместе с тех пор, как стали встречаться, и я считаю это место своим вторым домом после родительского.
Просыпаюсь от звука голосов, доносящихся из гостиной. Судя по низким приказным нотам, к нам в гости заехал отец Родиона.
Повернувшись к отливающим синевой окну, я гадаю, стоит ли выходить здороваться или лучше попытаться заново уснуть. Выбираю второе, и не потому, что я такая вежливая, а потому что жутко хочется пить.
– Добрый вечер, Максим Аркадьевич. – Улыбнувшись в качестве извинения за свой заспанный вид, я прижимаюсь к Родиону. – Как ваши дела? Будете чай?
– Сделай, – соглашается он, как и всегда без приветствия.
Я давно не принимаю такую манеру общения на свой счет, ибо отец Родиона ведет себя так со всеми. Вежливым на моей памяти он пытался быть только с моим отцом.
– Выспалась? – негромко спрашивает Родион, потрепав меня по руке. Этот быстрый жест расшифровывается как: приготовь отцу чай и оставь нас ненадолго. Скоро подойду.
Я не спорю. Знаю, что у Винокуровых так заведено: когда говорит глава семьи, не позволительно отвлекаться. А на Родиона, как на наследника и единственного сына, это правило особенно распространяется. После смерти старшего брата он старается быть достойной ему заменой.
– А что с помещением? Договор подписали? – требовательно звучит голос Винокурова-старшего, пока я бреду на кухню.
– В понедельник должны.
– Это я уже на прошлой неделе слышал. Хреново работаешь. Каждый потерянный час – это проебанные деньги.
Я нарочито громко хлопаю шкафами, делая вид, что увлечена приготовлением чая и не слышу их диалога. Хотя за Родиона в этот момент очень обидно. Он ведь очень старается. Неужели нельзя хотя бы изредка его поддержать? Покойного Глеба я видела всего пару раз, когда была подростком, но запомнила его стиль общения, так как они сильно напоминающий манеру его отца. Они и внешне были похожи: оба рыжеволосые и коренастые. Родион-то совсем другой: высокий, худощавый, с правильными аристократичными чертами лица – вылитый Леона Андреевна. И характер у него под стать – очень спокойный. Поэтому несправедливо требовать от него быть таким же как Глеб.