По этому поводу А.И. Ригельманъ пишетъ: «Отъ сего то носящегося молвою въ народѣ имяни Козаки Запорожскiе, живущiе въ Сѣчѣ, особливо о себѣ произносить стали, якобы они подлинно от Козаръ произшествiе свое имѣли, и тѣмъ представляли себя быть народу вольному...». Ссылаясь, прежде всего, на лѣтописное повѣствоанiе А.И. Ригельманъ, выскаываетъ мненiе, что «...надлежало бъ имъ себя прямо называть Славянами, Алянскаго роду, а не Козарскаго, такъ равно какъ мы, Россiяня, отъ Славянскаго жъ рода себя именуемъ; а естъли бъ вести имъ имя особое, то слѣдовало бъ называться Черкассами, по пришедшимъ потомъ въ Украйну изъ Черкеской Кабарды, Черкесамъ, которые, смѣсившись съ Украинцами вообще, проименовались тамъ имянемъ, коимъ и до нынѣ еще именуются. При томъ доказыветъ и то, что сходство лица, одежды и нѣсколько жительство, обычай и во многомъ обряды, равные съ Черкесами имѣютъ... «Имя Козаковъ или Козацкаго народа извѣстно стало съ 948 году, такъ какъ объ нихъ упоминаетъ Греческiй Царь, Константинъ Порфирогенъ, и что оные жили въ нынѣшней Кабардѣ, близъ Кавказскихъ горъ... Какъ господинъ Тайной Совѣтникъ, Василiй Никитичъ Татищевъ, въ своей Россiйской Исторiи, говоритъ, и жительствовали въ городѣ Цыркасѣ; по Христѣ были въ законѣ Христiянскомъ; сему свидѣтельствуютъ и донынѣ въ Малой и Большой Кабардѣ запустѣлы отъ нашествiя и разоренiя прежде реченныхъ иноплеменныхъ церкви Греческаго исповѣданiя, каменныя и прочiе Христiанскiе знаки по мѣстамъ».
Римское духовенство въ Польшѣ всякими мѣрами старалась, Россiйскiя православныя церкви въ Малой, въ Чермной и Бѣлой Россiи къ себѣ въ соединенiе, или въ такъ называемую Унiю склонить. Въ 1593 году собранъ былъ въ Брестъ Литовскомъ соборъ, и на ономъ 2 Декабря, 1594, учинено такое опредѣленiе, какъ Римскому духовенству желалось. Въ силу того два Россiйскiе Епископа, Володимерскiй и Луцкой, для признанiя Папежскiя надъ собоюдуховныя власти и для засвидѣтельствованiя своего съ Флорентiйскимъ и Тридентiйскомъ соборами согласiя, въ 1595 году въ Римъ отправлены были (Миллеръ Г.Ф).
Тогда-то образовался въ Малороссiи унiатскiй расколъ, происшедшiй отъ мнимаго соединенiя церквй Греческой и Римской. Богослуженiе унiатское представляло смѣсь обрядовъ обѣихъ церквей и, такимъ образомъ, унiаты были ни православные, ни католики. Жителей неунiатовъ польскiе священники немилосердно преслѣдовали и угнетали, наконецъ, съ согласiя короля, нанесли нашей церкви тяжелое оскорбленiе. Православные храмы Кiева, Чернигова, Переяславля и другихъ городовъ были отданы на откупъ Евреямъ. Праволсланые не могли служить обѣдни, вѣнчаться, крестить дѣтей, хоронить родныхъ, не заплативъ откупщику за ключъ, которымъ отпирали церковь и который постоянно находился под сохраненiемъ у Еврея...Въ праздничные дни, цѣны за церкви увеличивались по волѣ откупщиковъ...Малороссiяне цѣлыми семействами переселялись въ Россiю и основали тамъ города: Ахтырку, Сумы, Харьковъ и другiе (Исторiя Россiи отъ ея основанiя до настоящаго времени. Общепонятно разсказанная А.М. Станюковичемъ. М.,1875).
«Между тѣмъ правительство польское возобновило, - пишетъ Дѣйствительный Членъ Имераторскаго Общества исторiи и древностей Россiйскихъ при Московскомъ Университетѣ, Дмитрiй Николаевичъ Бантышъ-Каменскiй, - и увеличило прежнiя гоненiя: кромѣ податей подымныхъ и поземельныхъ, наложенъ на малороссiянъ пошлинный сборъ съ покупки и продажи съѣстныхъ припасовъ. Предъ праздникомъ Воскресенiя Христова вездѣ продавались на торжищахъ пасхальные хлѣбы. Польская стража окружала продавцовъ. Когда покупающiй пасху имѣлъ на груди лоскутъ съ надписью «унитъ», онъ прiобрѣталъ ее за обыкновенную цѣну; кто являлся безъ сего начертанiя, обязанъ былъ платить дань по одному злоту и болѣе, соотвѣтственно величинѣ хлѣба... Въ февралѣ 1625 года прибылъ въ Москву изъ Кiева Исаакiй, епскопъ Луцкiй. Ему поручено отъ митрополита Iова Борецкаго ходатайствовать у царя и Патриарха Филарета Никитича о принятiи Малороссiи и запорожскихъ казаковъ въ высокое покровительство, о прощенiи имъ вины, содѣянной противъ государя <участiе въ нападенiи и разоренiи Москвы>. Исаакiй представилъ боярамъ бѣдствiя, претерпѣваемыя отъ унiатовъ благочестивыми, безсилiе казаковъ, нуждающихся въ помощи, надежду ихъ на царя православнаго, восточнаго. «У малороссiянъ одна только дума», - говорилъ онъ боярину Ивану Борисовичу Черкасскому и дьяку Ивану Грамотину -«какъ-бы поступить подъ государскую руку: они страшатся поляковъ, еще болѣе отказа царскаго; имъ, кромѣ государя, некуда дѣваться».