Строй не шелохнулся. «Кто же выйдет на позор, хотя бы и хотел вернуться в часть?» — подумал Куников и, повернувшись к Катанову, громко, чтобы все слышали, сказал:
— Распустите отряд и снова постройте через пять минут. Кто не хочет оставаться в отряде, пусть не становится в строй, а зайдет в штаб за документами.
Повернувшись, Куников пошел к дому, где находился штаб отряда. Через пять минут вернулся.
— Посчитайте людей, — сказал он Катанову и для чего-то расстегнул полевую сумку, чувствуя, что нервничает.
— Двести шестьдесят восемь, — доложил Катанов.
— Так. Ясно, — спокойно проговорил Куников и за стегнул сумку. — Этих двух отправьте в их части.
Услышав рапорт Катанова, Сергей с неприязнью подумал о тех двух. «Были среди нас, оказывается, и такие. Хорошо, что отсеялись. Теперь каждый из нас может быть уверенным в товарище, как в самом себе».
— Претензии есть? — обратился Куников к матросам. — Недовольство чем-либо?
Некоторое время царило молчание.
Затем Сергей поднял руку.
— Разрешите, товарищ майор?
Куников глянул на него удивленно — чем мог быть недоволен старшина Дубровин?
— Говорите, товарищ Дубровин.
— У меня, собственно, не претензия, а предложение. Хозяйственники выдали нам столько сухарей, консервов и прочей гастрономии, что впору для трюма хорошего парохода. А я так думаю, что нам поменьше съестного брать надо, а побольше гранат, патронов. Боевым опытом проверено. Будет чем воевать — харч добудем. Так что разрешите нам боевой паек увеличить, а продовольственный сократить.
— Гм… мысль дельная. Что вы скажете, товарищи матросы?
Со всех сторон раздались одобрительные возгласы.
— Примем предложение нашего товарища?
— Примем! — дружно ответил строй.
— А что старшина скажет? — Куников посмотрел на старшину отряда Алешичева.
Алешичев всегда невозмутим, в серых глазах полнейшее спокойствие. Моряк он бывалый, его ничем не удивишь.
— Что ж, — коротко ответил он.
— Добро, — басовито кашлянув, сказал Куников. — Я согласен. А теперь давайте-ка проверим экипировку.
Закончив проверку, майор сказал Катанову:
— Ведите людей в клуб на собрание.
В клуб бывшего дома отдыха пришли не только десантники, но и катерники. Здесь Дубровин увидел брата и подошел к нему. Они сели рядом, прижавшись плечом друг к другу. Им хотелось о многом поговорить после долгой разлуки, но оба молчали, взволнованные предстоящими событиями. Иван положил руку на руку Сергея и сжал ее.
— Наконец-то, Cepera, вперед пойдем, — проговорил он.
Тот молча кивнул головой.
На трибуну поднялся старший лейтенант Старшинов. Он обвел взглядом притихший зал и звонко произнес:
— Товарищи! Сегодня идем в тяжелый бой. В этот бой идем с мыслью о победе, с мыслью о Родине. Я предлагаю дать перед боем клятву. Прочитаю текст этой клятвы.
Он стал читать.
Куников стоял на эстраде и наблюдал, как лица людей становились напряженнее, в их глазах появилось то одухотворенное выражение, которое он видел лишь в особо торжественные моменты в жизни человека.
Старшинов читал звонким голосом, медленно, веско. Куников знал клятву наизусть, но сейчас как-то по-новому воспринимал каждое слово, придавал всему более глубокий смысл. Ему вспомнилась Москва, где он жил и работал до войны, ставшая теперь такой далекой и еще более близкой сердцу. «Знала бы Наташа…» — подумал он.
Сергей наклонился к брату и зашептал:
— Вот бы сразу и в бой…
Когда Старшинов закончил читать, в зале стало шумно, многие зааплодировали. Дождавшись, когда в зале стихло, Старшинов сказал:
— Каждый из нас должен подписать клятву.
Первым поставил подпись Куников. Один за другим наклонялись над столом моряки, расписывались и отходили с торжественным выражением на лице.
Выйдя из клуба, Иван сказал:
— Пойдем на мой катер. До посадки успеем поговорить…
На берегу Дубровин увидел готовую к отплытию «Скумбрию». На палубе находился Терновский. Рядом! с ним стоял старшина первой статьи Анатолий Кузнецов, русоволосый, с румянцем на круглых щеках.
— Уже? — окликнул его Дубровин. — Не рановато собрался?
— Пока на моей посудине доползу до места, вы сто раз меня обгоните.
— Ну, чапай, чапай! Кстати, Жора, подними флаг над своей шаландой. В море выходишь, порядок надо соблюдать.