Чтобы еще больше запутать противника, время было заранее оговорено с командиром второй разведгруппы, направившейся в район Васильевки — оба передатчика должны выйти в эфир одновременно. Главное, чтобы лейтенант Мишин со своими парнями благополучно отработал по Федотовке, нигде не спалившись — задачи обеих групп были схожими. Широкая Балка и Федотовка — наблюдение, Глебовка и Васильевка — разведка, и, возможно, диверсии. Касательно Абрау-Дюрсо и окрестностей конкретных задач не ставилось, хоть и предполагалось, что выяснить обстановку в этом районе крайне желательно. Вроде бы, авиаразведка углядела там полевой аэродром[3], однако наверняка подтвердить информацию не удалось.
Своими мыслями Степан пока с товарищами не делился, даже со старшиной, не говоря уж про комбата, но для себя однозначно решил, что их главная задача — как раз там. Вражеский аэродром в каких-то десяти-пятнадцати километрах от плацдарма — это, знаете ли, пипец как важно и серьезно! Особенно, если именно на нем и базируются бомберы, второй день утюжащие Малую землю! Жаль, что никакой информации из будущего на этот счет у него не имелось — не отложилось в памяти, увы. Ну, или нет там никакого аэродрома — Алексеев, вроде бы, помнил, что в основном фрицы взлетали с территории Крыма. Зато, если есть… старлей даже зажмурился от удовольствия. Это ж как можно гадам малину-то поломать, чтобы грубее не выразиться?! Расхреначить его к известной матери вместе со всей инфраструктурой — вот это реальная помощь плацдарму, не то, что парочку танков спалить! Да и не только ему — днем эти же самые «Юнкерсы» и на наши корабли охотятся, сволочи. Особенно на те, что серьезного отпора оказать не могут — пойди, отбейся от пикирующего бомбардировщика из парочки ДШК или малокалиберных зенитных пушек. Нет, точно, должны они этот аэродром найти, должны! Обязаны просто! Главное, чтобы он там и на самом деле был…
— Держите, тарщ старший лейтенант, вашу пайку! — незаметно подошедший Аникеев протянул командиру банку разогретой на огне тушенки, накрытую несколькими сухарями. От умопомрачительного аромата рот Степана мгновенно наполнился вязкой голодной слюной — даже голова закружилась. — Сейчас и чаек принесу, поспел как раз.
— Спасибо, Вань. Сам поел?
— Так точно!
— Тогда ложкой поделись, — усмехнулся морпех. — Моя-то так где-то на дне морском и лежит, хозяина с тоской вспоминает.
— А, вон вы о чем, — Аникеев вытащил из-за голенища простую алюминиевую ложку, с сомнением оглядел. — Только я это, не мыл, негде. Облизал просто. Не побрезгуете?
— Нормально, — Алексеев забрал у товарища столовый прибор. — Левчук тоже пообедал? Добро, тогда пускай сменяет охрану, где я секреты расположил, он в курсе. Сорок минут до эфира, как раз поесть успеют…
Дождавшись, пока Прохоров размотает антенну и подготовит радиостанцию, Степан взглянул на наручные часы. Кивнул радисту:
— Егор, сверимся. У меня минута до сеанса.
— Так же, — подтвердил главстаршина, натягивая наушники и кладя палец на передающий ключ. Блокнотный листок с зашифрованным сообщением он пристроил перед собой. — Готов.
— Есть, время. Передавай.
«Странник-1» — «Хромому». Был квадрате 23–12. Целых почтовых коробок не наблюдал, отправили адресату. Видел много поломанных, но еще крепких, можно сколотить обратно. Местные продают керосинки и телеги с овощами. Голубей можно покормить, хулиганов с рогатками не засек. Иду квадрат 25–18. Здоров, не кашляю. Родственники со мной видеться не хотят, тусят в одиночку. Конец связи».
В переводе на нормальный язык это означало примерно следующее: «танков в Широкой Балке нет, вероятно, переброшены на плацдарм, но рембат восстанавливает поврежденные. Засек автомашины с топливом и боеприпасами. Можно провести авианалет, средств ПВО не обнаружил. Иду в район Глебовки. Потерь не имею. Следов воздушного десанта не нашел».
3
автор напоминает, что описываемые в книге события могут частично или полностью не совпадать с реальной историей.