Слава богу, в борьбе он смыслил похуже, чем в кулачном бою, а нам азы давали. Как выражался Василь Анатолич, «для общего развития». Я с силой оттолкнул его коленом, и вскочил на ноги. Зомби попытался схватить меня за лодыжку, но не успел - второй раз я на один и тот же трюк не покупаюсь. Где гвоздодер? А, вот он.
- Дети, фу! - заорал я - Дальше я сам!
- Папа, что ты говоришь?! Сам ты Тузик! - обиделась самолюбивая Дваша.
Но мне уже было не до ругани. Я предельно аккуратно, держа максимальную дистанцию, убивал своего противника.
Через минуту все было кончено, и я, мокрый как мышь, мешком сел на пол, отдыхиваясь, как после марафона.
- Все, он готов! - крикнул я.
***
Дети осторожно высунули головы из-за прилавка
- Папа, ты жив?
- Жив - выдохнул я, и заглотил новый объем воздуха величиной с небольшой воздушный шар.
- Папа, мы очень устали - Раза сделала мордочку котика из «Шрека», сестра ей успешно подражала. - Колдовать, короче, очень трудно. Нет. Не трудно – тяжело. Физически. Нет, правда – у меня уже руки трясутся и ноги. И все тело почему-то болит. Давай ты больше сегодня уже никуда не пойдешь?
Я молча кивнул. Да, в этой игрушке корейский гринд не светит никому. О сотнях битых мобов можно забыть. Здесь все как в жизни, где драка - не развлечение для подпитки организма адреналином, а весьма значительные, часто - запредельные физические нагрузки, спрессованные в три-четыре минуты. И даже мне не худо было бы сейчас с часик походить-посидеть-полежать, восстановиться. Вон, мотор стучит так, что вот-вот из груди выпрыгнет. А что уж про детей говорить.
Короче, качаться здесь все, похоже, будут медленно и печально.
- Конечно! - ответил я - Я и сам, признаться, утомился палкой махать. Все, шабаш на сегодня, я только дверь на щеколду закрою.
Кряхтя, я тяжело приподнялся. Вроде полегчало. Ноги еще подрагивали, но дыхание уже не грозило вывернуть легкие, да и сердце больше не стремилось разнести грудную клетку вдребезги.
Я вышел в тамбур. Какой-то шорох снаружи, или послышалось? Блин, дышу еще как слон, ничего не слышно. И тут женский голос отчетливо сказал: «Давай!», дверь наверху открылась как от пинка, и на меня с верхних ступеней прыгнул зомби.
Ушел я от него исключительно на инстинктах - как стоял, так и выпрыгнул из тамбура спиной вперед, да еще и успел приложить гвоздодером ринувшегося за мной прыгуна. Тот обиженно взвизгнул. В это время сверху прыгнула еще одна фигура. Через секунду - еще одна.
Пока в тамбуре барахталась куча-мала, я, охаживая их гвоздодером, инстинктивно посмотрел вправо. Так и есть - включился режим боя. И напротив трех иконок нашей группы появились четыре иконки противников, также объединенные в группу. Причем у верхней были не только две полоски - жизнь и мана, но и ник - «Нататулечка».
Четверо! Твою мать, четверо, причем с ними маг! А я вымотан, а дети пустые.
Ох, как бы вы не приехали, панове. Как бы не ваша остановка, как бы вам не выходить...
Пока я паниковал, барахтающиеся в тамбуре зомби наконец-то рассортировали свои руки-ноги, и в дверном проеме появилась высокая фигура лысеющего блондина, чем-то похожего на артиста Дмитрия Харатьяна. Я от души врезал ему гвоздодером, но он почему-то не улетел обратно в тамбур. Я поспешно добавил ногой и почувствовал серьезное сопротивление. Твою мать, да его же те двое целенаправленно из двери выдавливают!
Нет! Нет, только не это!
«Харатьян» пытался неловко махать кулаками, а я, почти не обращая внимания на удары противника, целенаправленно забивал его ногами в тамбур. Но совсем в этом не преуспел, и вот белобрысый уже вывалился из дверного проема. Я дважды крест-накрест врезал ему по черепу, его жизнь ушла за половину, но это был скорее жест отчаяния. Вот выскочил второй, суля по всему, куда более опасный. Верткий, жилистый, он сразу начал обходить меня слева, скалясь редкими, как у артиста Караченцева, зубами. Третьего я и разглядывать не стал, медленно отступая в угол.
Вот теперь точно пора паниковать, папаша.
- Па-а-апа! - это Раз.
- Папа, беги! - а это Два. Испугались, маленькие.
И вот после этих панических криков моя заметавшаяся воля, казалось, со щелчком стала на место. Ты что - паниковать собрался, слизень? Помирать решил?! А о них ты подумал?! Что с ними без тебя будет? Подумал? Да нет, судя по всему, плохо подумал! Ты у меня сейчас наизнанку вывернешься! Ты, тля пугливая, у меня этих зомби зубами грызть будешь, но ты их всех себе под ноги сложишь, понял?! Давай, папаша! Делай свою работу, отец!