Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,
И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло...
Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней,
И у огней небесных стран сегодня будет тепло.
- Убыстряемся, в отрыв пошли! - кричит Ржавый - И не растягиваемся, кучкой, кучкой!
Я догоняю рыжего. Мы уже почти добежали до поворота в переулок, что там бежать, по большому счету? Метров 200, не больше. Вот только время тянется, как будто трехкилометровый кросс бежим. Впереди две группы зомби, вроде последние. Слева народу побольше, справа поменьше. Обе восторженно нас приветствуют, бегут навстречу, но соединиться не успевают. Рыжий кидается в проход, чтобы не дать им слиться в экстазе, а я, набрав хороший разбег, по-хоккейному впечатываю плечо в грудь здоровенного мужика, бегущего во главе правой группы. Должна же быть хоть какая-то польза от моего центнера веса?
Там у третьего порога, за широкою ступенью,
Верно шелковые камни, бьется надвое дорога,
Слышишь? Правый путь ведет на пристань,
Путь окружный - в горы, к югу, но на свете нет дороги,
Чтобы нас вела друг к другу!
Есть! Сработало! Мужик кеглей отлетает назад, валится под ноги своим друзьям, они спотыкаются об него. Не удерживаюсь и два раза бью крест-накрест гвоздодером по образовавшейся «куче мале». Бросаю взгляд влево - нормально, Ржавый с Саней успешно разбирают свою группу. Все, мы в переулке, здесь народу почти нет. Осталось пробежать метров 70 по переулку до подворотни. Не удерживаюсь, и оглядываюсь.
Господи боже!!! И вся эта орда бежит за нами? Когда мы столько заагрить успели?! Бедные узбек с Колей, как они - живые? Небось, оба в красной зоне. Пятьдесят метров. Сорок. С ходу бью в голову бегущего навстречу зомби-мизантропа, тот улетает направо. Тридцать метров. Сзади топот, тяжелое дыхание наших, но девочек не слышу. Ничего, сейчас все узнаешь. Двадцать метров. Десять метров. Темный зев подворотни.
Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,
И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло...
Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней,
И у огней небесных стран сегодня будет тепло.
Зычный голос рыжего:
- Все, шабаш! Мужики - к стенкам, теток внутрь пропускаем! Жмуров гасим, насмерть стоим!
Мимо меня пробегают запыхавшиеся девчонки, страшно дребезжа, проносится коляска Людмилы Прокопьевны, Ирина Сергеевна практически на себе волочет окровавленного Алишера, последним проскакивает Коля, который тут же разворачивается с окровавленным ножом в руке.
Все, добежали. Теперь еще бы выжить.
Часть 2. День, который был пятницей. Четыре
Будто услышав меня, Рыжий заорал:
- Все живы?
- Вроде все... - ответил Коля. Пока я, Ржавый и Саня, выстроившись в ряд поперек подворотни, гасили зомби, он просвещал нас в подробности прорыва - Один зомбак с ножом был, Алишера со Студентом порезал сильно. Черный упырь скорее всего, или миньон их. Еще я своего миньона потерял - отвлекся, тот и убежал драться, и, кажись, с концами. Хотя нет, система показывает, что жив вроде.
Он вытянул шею и принялся вертеть головой, оглядывая толпу теснивших нас зомби.
- Вон он! - вдруг ликующе заорал работяга - Живой! Давай, Мухтар, пробивайся к папочке. Мужики, вот тот высокий кавказец - это мой миньон, вы помните? Не замочите под горячую руку, он уже почти пробился.
- Ты, блин, отдыхай лучше, - на выдохе посоветовал Ржавый - Вам скоро нас менять, мы вам, блин, тоже не три богатыря, долго так не простоим, слишком уж их дофига.
И впрямь, бой в подворотне был вовсе не красивой схваткой, и будь у нас зрители - им бы, думаю, было очень скучно на это смотреть. Это была работа. Очень выматывающая, довольно долгая и предельно тяжелая работа.
Помнится, когда я был в возрасте Раз и Два, мы с мамой ездили к ее родственникам в деревню. Дядька с уже взрослыми сыновьями собрался идти косить сено, а я по глупости спросил, не пойдет ли с ними мама? Надо мной долго смеялись, а потом тетка, сжалившись, объяснила, что махать косой - это самая тяжелая работа, которая к тому же делается синхронно, поэтому необходимо выдерживать общий ритм. И ни одной женщине никогда не выстоять на косьбе рядом с привычными к работе мужиками - банально сил не хватит. Я был так впечатлен, что напросился с дядькой на сенокос, где мне, естественно, даже дали помахать косой. Это было даже забавно - поначалу. А потом, пару раз загнав косу в землю, я уже просто смотрел на сжимающих зубы мужиков, на намокающие на спине рубахи, на волосы, липнущие на лоб. И только удивлялся беспредельности человеческой выносливости.