Знаешь, всё это и есть любовь.
А Серый пристально посмотрел на меня и как будто что-то понял:
- Ну ладно, заболтался я что-то. Вышло время. Если сказать что хочешь - говори. Минуты не пройдет - дуре этой столько опыта отсыплют, что на пару-тройку уровней хватит. Вот так вот надо команду себе собирать. Ладно, всё, время. Прощай, родной, рад был знакомству.
Он поднял руку, и помахал ею. И в это время меня изнутри опять толкнуло - Раза второй раз дотянулась со своим лечением.
И я, вложив все силы в одно движение, прыгнул, а точнее - перевалился через парапет.
Миллионы снов и луна в облаках
Миллионы слов на любых языках
Это словно падать с большой высоты
Это все - ты!
Я падал спиной вниз и уже почти долетел до воды, как вдруг на парапет легко впрыгнул Серый и крикнул:
- Куда, дурак?! Яд же! Тебе пять секунд осталось!
Но пока он орал, я успел прошептать ей:
- Прости...
Вспышка.
Мир исчез.
Интермедия 1
Это были хорошие девочки. Они очень правильно оплакали отца. Они плакали так, что даже глупый хизматкор смотрел на них так, как будто что-то вспомнил о жизни.
Сначала мы долго не могли понять, как нужно плыть на лодке - я никогда не плавал сверху воды, а девочки все время хватались за весла, бестолково дергали ими, плакали и кричали друг на друга. И нас унесло довольно далеко.
Но оттуда - издалека - мы увидели, как их отец прыгнул в реку, а сильный девона прыгнул на низкую стенку из камня и что-то крикнул ему, я из-за криков не услышал – что. Потом девочки ещё долго кричали, я даже слышать плохо стал из-за таких громких криков. И ещё они все время плакали.
А нас унесло ещё дальше.
Потом Сильная вытерла глаза и сказала своему хизматкору сесть за весла. И у него сразу всё хорошо получилось. Даже странно - у умных людей ничего не получалось, а у глупого хизматкора сразу всё получилось.
И мы поплыли обратно, где их отец упал в воду.
Когда мы туда приплыли, наверху, наверное, никого уже не было - было очень тихо, только их отец плавал у берега лицом вниз. Мы подплыли к нему, и я перевернул его. Он стал смотреть в небо, и лицо у него было такое... Очень спокойное у него было лицо, я не знаю - почему.
Тогда Хитрая начала выть, и Сильная тоже начала выть. И они так долго выли, оплакивая отца - я же говорю, это очень хорошие девочки. Наверное, целый час выли, или даже два. Точно сказать трудно, потому что солнца уже было не видно, уже был вечер.
Когда они устали выть - они всё-таки довольно маленькие девочки, поэтому быстро устали - Хитрая сказала мне затащить его в лодку. Это было трудно - он всё-таки был очень тяжёлый, но я справился. Я вообще с ними не спорил и делал, что они просили. Когда у человека, даже маленького, настоящее горе - его нельзя трогать. Пусть он делает что хочет, выпускает горе из себя - а то оно порвет ему что-нибудь внутри. Когда я затащил его в лодку, Сильная велела хизматкору плыть на другую сторону реки на маленький остров, где стоял очень большой, прямо-таки огромный памятник кому-то. Я его раньше видел, когда уходил с Арбата, мне даже говорили – кому он, но я забыл. Никогда бы не подумал, что такой большой памятник стоит на таком маленьком острове.
Я тогда не выдержал и спросил девочек – зачем мы туда поплывём? А Сильная сказала, что мы будем ждать, когда он станет девоной. А когда он станет девоной, мы вчетвером его убьём.
Тогда он станет джинне, и тогда Сильная возьмет его себе вторым хизматкором, она почему-то может взять двоих. А потом они с сестрой придумают, как его вернуть назад.
Я хотел им сказать, что оттуда ещё никто не вернулся, нов этот момент, похоже, что-то случилось - сестры взялись за руки и почему-то очень зло крикнули кому-то:
- Да, принимаем!
И вокруг них появилось сияние. Ненадолго - на секунду, наверное, не больше. Но оно почему-то появилось. Я не знаю, почему. Когда они немного успокоятся, я у них обязательно спрошу. Я вообще-то очень любопытный, просто в Москве постоянно стесняюсь. Это всё-таки очень странный город и люди в нём тоже очень странные.
Вот мы теперь сидим под этим огромным памятником, и ждём, когда их отец станет девоной. Я не знаю, сколько времени, но этот день - второй после того, как всё случилось, - наверное, уже закончился.
Часть 3. День, который был субботой. Раз
- У меня по-прежнему очень мало времени, но сейчас мне много и не надо.
На сей раз Тараторка не спешил и не глотал окончания слов. Напротив, сейчас он говорил медленно и даже с ленцой.
- Все, что я хочу тебе сказать – ты идиот. Самонадеянный идиот, который даже двух дней не продержался. И говорить с тобой не о чем. Не поймешь.