Но дергаться я даже не буду пытаться. Я не врал, я действительно не собирался причинять им вред. Все, что мне было нужно –чтобы меня развязали.
Я медленно – на всякий случай медленно – направился к рюкзакам, сваленным прямо поверх перевернутой лодки.
Они неотступно следили за мной.
Я успокаивающе улыбнулся:
- Да расслабьтесь вы. Я не собираюсь нарушать слово.
После этого вытащил из кучи свой рюкзак и надел его. Тяжелый, сволочь. Подобрал гвоздодер и щит, валявшиеся неподалеку, и показал своим спутникам:
- Я взял только свое. Пока!
Повернулся и пошел прочь.
- Эй!!! – тут же раздалось за спиной.
Я остановился, развернувшись.
- Что значит «пока»? – дети выглядели предельно ошарашенными. – Ты что – уходишь?
Все-таки иногда они туповаты.
Я еле заметно поморщился:
- Вот только давайте сцен не будем устраивать? Вы же вроде неглупые дети. А вы что предлагаете – продолжать качаться вместе? Алло, гараж, вообще-то кое-что изменилось. Я теперь красный, если вы вдруг не заметили. Да, я какой был, такой и остался, но что вы предлагаете – объяснять это всем встречным? Так вас никто слушать не будет, те же абреки Ржавого сначала распустят меня на ленточки, и только потом поинтересуются моим моральным состоянием. Ну и мне продолжать вас за собой таскать было бы странно. Во-первых, мои э-э-э… однопартийцы вас тоже не особо жалуют, а во-вторых, на вас же опять все зомби агриться будут.
Глядя на их вытянувшиеся лица, я поспешил подсластить пилюлю:
- Нет, я не спорю, у нас была классная команда, и я действительно очень благодарен вам за помощь при начальной прокачке. Но вы же сами понимаете – в свете изменившихся обстоятельств объективные минусы сейчас в несколько раз превышают возможные плюсы. Нам смысла нет держаться вместе.
- И куда ты пойдешь? – спросила первая каким-то механическим голосом. У второй дрожала нижняя губа и она явно собиралась разреветься. Я только сейчас понял – насколько же меня за эти годы задолбали ее истерики.
Я пожал плечами:
- Не знаю. Пойду, подберу себе трех зомби из тех, что поперспективнее, и начну их прокачивать потихоньку. У вас, конечно, ситуация похуже, вам только одного дают, но и один – это тоже подспорье. Вы только первого попавшегося не хватайте, берите того, что поздоровее и драться хорошо умеет.
- Мне двух можно взять. – по-прежнему странным голосом сказала первая. Да, точно, она же в саммонера прокачиваться начала, в петовода то есть.
- Да, точно. Ну так бери второго, - пожал плечами я.
Повернулся и пошел прочь.
- Акма… Акма… - вторая все-таки разревелась и теперь пыталась что-то протолкнуть из себя между всхлипами. Наконец, ее усилия увенчались успехом. – А к маме мы когда пойдем?
- А зачем? – искренне удивился я.
Вспышка.
Мир исчез.
***
Когда я пришел в себя, я лежал на асфальте на животе. Слетевший с головы шлем-каска валялся слева, в той стороне, куда было вывернуто лицо. Кто-то сильный больно упирался мне в поясницу коленями и зачем-то выкручивал руки. Тут включился слух, и я понял, что кто-то подбегает справа, оттуда, где я ничего не вижу.
В голову ударила боль, как в колокол, и все вокруг схлопнулось.
- Небось, узбек обухом топора приложил, - успел догадаться я, прежде чем мир снова исчез.
***
Голоса доносились издалека, чуть слышно, как через подушку.
- Да очухался он, говорю тебе!
- Да в каком месте он очухался? Как валялся, так и валяется.
- Похоже, мироздание начало повторяться, - лениво подумал я. Думать быстро было не реально – голова болела просто смертельно.
И я вновь был связан.
- Дядя Алишер, а вы его точно не убили?
- Вот ты тупая! Не видела, что ли – дядя Алишер меньше четверти HP у него выбил, когда топором стукнул. Повезло, что критануло и оглушение прошло.
- Да, повезло, Кот только начал заново вязать, когда этот очухался. Хорошо, дядя Алишер заметил.
- Он опять очухался. – вступил в разговор обсуждаемый узбек. – И все слышит.
- Ой, ну офигеть теперь, - не прониклась серьезностью замечания первая.
Тут я решил вступить в разговор.
- Что. Это. Было? – с трудом выговорил я. Казалось, каждое слово падало изо рта перегруженным чемоданом, который я только что вытолкнул языком.
- О, очухался. Это, упырина, тебя дядя Алишер своим топором стукнул. И скажи еще спасибо, что тупой частью.
- Нет. Первый. Раз.
- А, тогда… Это «Оглушающий удар» был. Он у Двойки уже готовым на всякий случай висел, а когда ты про маму сказал, мы обе психанули и по тебе шарахнули. Ну, потому что уже до конца понятно стало, что ты нам все наврал и никакой ты не папа, а упырь.