— Вот это дело десятое. Надо непременно денег спросить… Не у него дадут?
— Дадут. Но надо помнить, друзья, что эти деньги тоже рабочих, как и мы.
— Ну, что ж — мы отдадим потом когда-нибудь.
— Правильно.
— Анисимыч! Бери мешок. Валяй за деньгами. Где — в Москве, что ли, деньги дают?!
5. Чудо в вагоне
Смеркалось. И Кудряш стал собираться к себе в вагон, боясь, что Морозов вот-вот из Ликина вернется. Провожать Кудряша, чтоб запереть товарища в вагон, пошли опять вдвоем Мордан с Приклеем. — «Ключ-то надо на место положить, как бы не хватились». Им было по пути с Анисимычем: он со Шпрынкой идут на переезд посмотреть, что делают казаки.
На переезде куча народу: все мальчишки и девчонки — галочий гомон стоит. А посредине десятка два казаков. У Шпрынки — забилось сердце… Казаки были в тулупчиках; шашка на ремне через плечо, в руке нагайка, на шароварах красные лампасы; на головах папахи из мерлушки с красным дном, из-под папахи — у молодых и старых на левую сторону вихор кудрявый выпущен. Казаки зубы скалили с девушками, угощая их семечками. Анисимыч и Шпрынка протеснились внутрь.
— Здорово, Гаврилычи! — весело и громко поздоровался Анисимыч с казаками.
Один из казаков посмотрел на него через плечо и ответил:
— Здравствуйте!
— Что, усмирять бунт пришли? Как же это так, что такое казак? Казак — вольный человек и в кабалу к купцу охотой не пойдет; нет, казаки не такие люди, — лишь смерть одна к земле прикрепит, да и тогда он землю рыть не будет и даже мертвый воли не забудет. Казаку жена — сабля острая, казаку изба — поле чистое, казаку торговать не товарами, а лихим мечом, алой кровью.
Говор вокруг затих. Казаки смотрели на Анисимыча, надменно улыбаясь, и молчали. Шпрынке сначала показалось обидно, что Анисимыч говорит ту самую речь, которую затвердил и собирался высказать пред казаками сам он. А потом шепча вслед за Анисимычем складные слова — Шпрынка со стыдом увидел, что казаки переглядываются, насмехаясь над оратором. Шпрынке стало обидно, и он дернул Анисимыча за рукав и сказал:
— Пойдем.
Анисимыч отмахнулся и одушевленно продолжал:
— Забудьте волю, верную подругу, и величайтесь рабством, как заслугой, и повинуйтесь прихотям московского царя, усмиряйте мирный народ и покажите свою рыцарскую храбрость на беззащитном народе… Нет! Не это казаком называется. Тот казак, кто за народ сражается и добывает волюшку для черного народа…
Шпрынка покинул Анисимыча и побежал вслед товарищам к товарной станции, к тому месту, где стоит морозовский вагон.
Около вагона ходил взад и вперед жандарм.
— Что мне теперь делать, братцы? — испуганно спросил Кудряш.
— Погоди. Спрячемся пока в пустой вагон. Може, он уйдет оправиться или зачем.
Они забрались в пустой вагон и, притаясь там, выжидали — но жандарм, не покидая поста, ходил взад и вперед, карауля вагон…
Мордан сказал:
— Ждать нечего. Того гляди, хозяин возвратится. Я штуку придумал. Держите мой пинжак. Смотрите! Пользуйтесь времем…
Мордан скинул куртку, распахнул на груди рубаху, забежал со стороны путей и, охая и стоная, пошел по пути, где стоял вагон. Мордан прихрамывал и спотыкался; жандарм остановился и смотрел на мальчика, когда тот, ежась, шел мимо него…
— Чего скулишь, щенок? — спросил жандарм.
— Ой больно, больно, больно, — хватаясь за грудь, простонал Мордан, не останавливаясь.
Жандарм смотрел вслед мальчику; тот отошел от вагона шагов с полста, опять споткнулся, закричал и упал ничком в снег… Он пролежал так целую минуту безмолвно. Тогда жандарм пошел к нему, нагнулся, повернул и покачал головой, увидя синяки и ссадины на груди Мордана:
— Где это тебя отделали так, сучий сын? — спросил жандарм…
Мальчик молчал, стиснув зубы. Жандарм потоптался вокруг него, поднял на руки и понес на ту сторону к вокзалу…
Кудряш сказал Приклею:
— Открывай!..
Приклей перебежал к вагону и отпер дверь…
— Дай-ко мне листочек тот, что мы писали, — обратился Кудряш к Шпрынке.
— Для чего?
— Знаю, для чего.
— Бери, коль надо…
Кудряш схватил листок, шмыгнул в вагон. Приклей его закрыл и побежал со Шпрынкой вслед жандарму… Мордан барахтался у него в руках и вопил: