Лицо у нее стало бешеным, просто бешеным. Огромные гла– за… Я не мог сказать, какого они цвета, так как их скрыва– ла тень. Красивые черты лица, высокие скулы, щеки с ямочка– ми, маленький носик. Она уставилась на меня в неописуемом ужасе. И тогда – вот что действительно странно – я почувс– твовал, что должен ей что-то сказать. Не знаю, что именно, просто что-нибудь сказать. Мне стало как-то неуютно видеть ее испуганной, но я ничего не мог с этим поделать. То есть, конечно, я собирался изнасиловать ее и не мог бы достаточно убедительно объяснить, что расстраиваться из-за этого нече– го. Но даже в этом случае мне очень хотелось сказать ей: «Не надо так пугаться, я просто хочу уложить тебя…» Такого раньше со мной никогда не бывало. Я никогда не хотел что-либо с к а з а т ь девке. Просто трахнуть ее, и все дела!
Но время шло. Я подставил ногу сзади, толкнул, и она свалилась на пол бесформенной грудой. Я направил на нее свой сорок пятый. Ее рот тут же приоткрылся в форме буквы «О».
– Теперь я хочу пойти и взять один из борцовских матов, чтобы нам было удобнее, понимаешь? Только попробуй пошеве– литься на полу, и я отстрелю теле ногу. В любом случае ты будешь изнасилована, разница только в том, что у тебя не бу– дет ноги.
Я подождал, пока до нее дойдет сказанное, и, наконец, она медленно кивнула. Продолжая держать ее на мушке, я подо– шел к пыльной груде матов и вытащил один.
Я подтащил мат к ней, перевернул, чтобы та сторона, ко– торая почище, оказалась сверху, и с помощью ствола своего сорок пятого помог ей переползти на мат. Она села, опираясь сзади на руки, согнув ноги в коленях и уставившись на меня.
Я расстегнул «молнию» джинсов и начал стаскивать их с одной ноги, когда заметил, что она как-то странно рассматри– вает меня. Я бросил возиться со штанами.
– Чего ты на меня уставилась? – Я был в бешенстве. Не знаю, что на меня нашло, но я словно взбесился.
– Как тебя зовут? – спросила она. У нее был нежный го– лос, какой-то пушистый, будто ее горло было выстлано мехом или чем-то подобным. Она смотрела на меня, ожидая ответа.
– Вик, – буркнул я.
Она продолжала смотреть на меня, словно ей этого было мало.
– Вик, а дальше?
Я сначала не понял, что она имеет в виду, но потом со– образил.
– Вик. Просто Вик, и все.
– Ну, а как звали твоих родителей?
Я засмеялся и снова начал стягивать джинсы.
– Ну и дура же ты, – смеясь, сказал я. Она выглядела обиженной, и я снова разозлился. – Брось этот дурацкий вид, или я тебе зубы вышибу!
Она сложила руки на коленях. Я спустил штаны до щиколо– ток, но они не пролезали через тапочки, поэтому мне пришлось балансировать на одной ноге, стаскивая с другой чертов тапо– чек. Это хитрый трюк – держать ее под прицелом и одновремен– но снимать обувь. Но он мне удался! Я остался голым ниже та– лии, а она сидела все так же с руками на коленях.
– Скинь с себя эти тряпки, – велел я.
Секунду она не двигалась, и я уже подумал, что она уст– роит мне хлопот, но тут она потянулась рукой за спину и расстегнула лифчик. Затем, откинувшись назад, она медленно стащила с себя трусики.
Внезапно она перестала казаться испуганной. Она по-прежнему внимательно наблюдала за мной, и я заметил, что у нее голубые глаза. И вот теперь случилось что-то по-насто– ящему странное.
Я не мог этого сделать. Ну, не то, чтобы не мог, но она была такая нежная и красивая, и так смотрела на меня. Ни один соло не поверил бы мне, но помимо своей воли я загово– рил с ней так, словно у меня произошло разжижение мозгов.
– Как тебя зовут?
– Квилла Джун Холмс.
– Что за дурацкое имя?
– Мама говорит, что оно не такое уж дурацкое и необыч– ное в Оклахоме.
– Это где родились твои предки?
– Да, – кивнула она, – до Третьей Войны.
Мы, словно завороженные, разговаривали друг с другом. Я видел, что она замерзла, так как ее начал бить озноб.
– Ну, ладно, – сказал я, собираясь пристроиться рядом с ней, – сейчас нам будет тепло…
Черт побери! Проклятый Блад! В этот момент он ворвался с улицы, споткнулся о куски штукатурки и, поднимая пыль, скользя на заднице, добрался до нас.
– Ну, что еще? – со злостью закричал я
– С кем ты говоришь? – спросила девчонка.
– С ним, с Бладом.
– С собакой?
Блад поглядел на нее и отвернулся. Он собирался что-то сказать, но девчонка его перебила:
– Значит, это правда? Говорят, будто вы можете разгова– ривать с животными…
– Ты будешь болтать с ней всю ночь или захочешь узнать, зачем я явился? – проворчал Блад.
– Ну, ладно, что там у тебя.
– У нас неприятности, Альберт.
– Давай покороче. Что именно?
Блад повернул олову к входной двери.
– Стая. Окружила здание. По моим подсчетам, человек пятнадцать-двадцать, может, чуть больше.
– Черт побери! Как они узнали, что мы здесь?
Блад выглядел раздосадованным и прятал глаза.
– Ну?
– Наверное, еще какой-то пес учуял ее в театре.
– Прекрасно!
– И что теперь?
– Отбиваться, вот что. У тебя есть какие-нибудь другие соображения по этому поводу?
– Только одно.
Я ждал.
– Натяни штаны, – ухмыльнулся он.
4
Девчонка, эта Квилла Джун, устроилась довольно безопас– но. Я соорудил ей что-то вроде укрытия из матов, использо– вав, наверное, целую дюжину. Ее не заденет случайная пуля и, если на не не наткнутся сразу же, о, чем черт не шутит, мо– жет, и вообще не обнаружат.
Я вскарабкался по одному из канатов, свисающих с пото– лочной балки, и устроился наверху со своим браунингом и па– рой горстей патронов. Конечно, сейчас бы я предпочел авто– мат, Брен или Томпсон, но чего нет, того нет. Поэтому я пе– репроверил сорок пятый, убедился, что он не подведет и раз– ложил запасные обоймы на балке. Здесь у меня был полный об– зор гимнастического зала и всех входов в него.
Блад залег в тени у входной двери. Он предложил, чтобы я сначала перестрелял всех собак, чтобы у него было свобод– ное поле деятельности. Это была наименьшая из моих тревог.
Я предпочел бы закрыться в комнате только с одним выхо– дом, но не знал, в здании ли стая или еще только снаружи, поэтому сделал самое лучшее, что только мог.
Все было тихо. Несколько драгоценных минут у меня ушло растолковать Джун, что если она не станет трепыхаться, ей, в конечном итоге, будет лучше со мной, чем с двумя десятками и х.
– Если хочешь еще раз увидеть своих папочку с мамочкой,
– добавил я, после чего без особых затруднений упаковал ее в маты.
Тишина.
Затем я услышал два звука одновременно. В конце бассей– на захрустела штукатурка под чьим-то сапогом. Совсем не громко. А за входной дверью звякнул металл, задевший о дере– во. Итак, они собираются предпринять первую попытку. Что ж, я готов.
Снова тишина…
Я направил браунинг на дверь, ведущую в бассейн, кото– рая все еще была раскрыта после того, как я ворвался сюда. Прикинув рост нападающего примерно в шесть футов, я прице– лился пониже фута на полтора, чтобы угодить негодяю прямо в грудь. Я давным-давно понял, что не нужно стараться попасть в голову. Целиться следует в самую широкую часть туловища – грудь и живот.
Внезапно я услышал собачье рычание. Часть тьмы у вход– ной двери отделилась и двинулась в зал. Прямо напротив Бла– да. Я не пошевелил браунингом.
Парень у входа сделал шаг в сторону от Блада, отвел ру– ку назад и бросил что-то – камень, железяку – через зал, чтобы отвлечь огонь возможной обороны. Я не шелохнулся.
Когда эта штучка ударилась об пол, из дверей комнаты с бассейном выскочили два парня. Винтовки они держали наизго– товку, чтобы поливать огнем все живое в комнате. Но прежде чем они заметили хоть движение, я сделал первый выстрел и, чуть шевельнув стволом, тут же второй. Точное попадание, прямо в сердце. Никто из них больше не пошевелится.