- Что еще с моими руками?
- Ну, они не всегда были пятнистыми, не так ли, дорогой?
Гиена выплюнул сквозь зубы облако костной пыли и вдруг прыгнул на своего товарища, сбив его с ног.
- Замолкни! - прокричал он голосом, который в любой миг мог сорваться в ужасный скорбный плач, что столь же неожиданно переходит в дьявольский смех помешанного.
Наступив одной ногой на Козла и вдавливая того в землю, Гиена опять крикнул:
- Замолкни! Я не хочу помнить.
- И я тоже не хочу,- отвечал Козел.- Но мне невольно вспоминаются всякие мелочи, любопытные мелочи, приключившиеся с нами до того, как нас изменили…
- Я сказал, замолчи,- повторил Гиена, но на этот раз в его голосе были нотки сомнения.
- Ты поломаешь мне ребра,- сказал Козел.- Будь же милосерден, мой дорогой. Ты и так слишком суров со своими друзьями. О, благодарю тебя, любовь моя. Поверь мне, у тебя прекрасная… Смотри, смотри - мальчишка!
- Тащи его назад,- приказал Гиена.- Я с него шкуру спущу.
- Он предназначен нашему Белому Повелителю. Лучше я его отшлепаю.
Мальчик и правда попытался убежать, но был настигнут через несколько шагов. От тычка Козла он повалился на колени, как подрубленное деревце.
- А я много чего помню,- продолжал Козел, вернувшись к Гиене.- Я помню те времена, когда мое лицо было чистым и гладким.
- Кого это волнует? - заорал Гиена в новом приступе гнева.- Кого волнует твоя морда?
- Я тебе еще кое-что скажу,- не унимался Козел.
- Что ты мне скажешь?
- А вот о мальчишке.
- Ну и что с ним?
- Он не должен умереть до того, как его увидит Белый Повелитель. Посмотри на него. Нет-нет, Гиена, дорогой, пихать его бесполезно. Он, наверное, умирает. Подними его лучше, Гиена. Ты прекрасен, ты могуч. Подними его и неси к Копям. К Копям, а я побегу вперед.
- Это еще зачем?
- Приготовить ужин. Надо же его покормить.
Бросив искоса многозначительный взгляд на Козла, Гиена повернулся к Мальчику и подхватил его на руки как пушинку.
Они опять припустились бежать, причем Козел пытался вырваться вперед, но недооценил силы своего соперника - Гиена мчался длинными прыжками, так что его белая рубашка вздулась на спине парусом. Временами они обгоняли друг друга, но больше бежали бок о бок.
Мальчик, почти лишившийся чувств от истощения и не находивший сил понять, что происходит, даже не осознавал, что лежит на руках Гиены в некоей жертвенной позе. Единственным преимуществом этой скачки было то, что ноздрей Мальчика теперь не достигал тяжелый запах, исходивший от этих полуживотных-полулюдей, хотя вряд ли в том состоянии, в каком он теперь пребывал, Мальчик мог этому порадоваться.
Так они бежали миля за милей. Пустоши, заросшие кустарником, сменились отливавшим серебром нагорьем, по ровной поверхности которого Козел и Гиена помчались столь быстро, что казались теперь персонажами какой-то старинной легенды. Солнце почти скрылось за горизонтом и, превратившись в пятно неопределенного цвета, отбрасывало за их спины бесконечные тени. Внезапно, когда уже начало темнеть, они почувствовали, что почва впереди чуть заметно опускается, и, значит, они достигли величественных террас, ведущих к Копям. И вот их глазам открылось широко раскинувшееся переплетение древних труб и балок, изгибы которых блестели в лунном свете.
Козел и Гиена остановились как вкопанные. Повсюду здесь присутствие Агнца ощущалось столь явственно, как будто они уже стояли перед ним. С этого момента каждый звук, каждый шорох достигали ушей их властелина.
Оба они знали это по горькому опыту: когда-то давно вместе с еще одним получеловеком они уже допустили ошибку, заговорив шепотом друг с другом и не подозревая, что даже шелест вздоха передавался по трубам и вытяжкам вниз, в самую глубину Копей, где, бесчисленное множество раз отразившись, попадал туда, где, навострив уши и раздув ноздри, в полной тишине сидел Агнец.
Давно постигнув и язык глухонемых, и искусство чтения по губам, они выбрали последнее, так как свисающие манжеты Козла скрывали его пальцы. Уставившись друг на друга, они беззвучно зашевелили губами.
- Он… знает… что… мы… здесь… Гиена… дорогой.
- Он… уже… чует… нас…
- И… мальчишку… тоже…
- Конечно… конечно… Мой… желудок… выворачивается… наизнанку…
- Я… пойду… первым… с… мальчишкой… и… приготовлю… для… него… что-нибудь… поесть… и… постель…
- Никуда… ты… не… пойдешь… козлиная… голова… оставь… его… мне… или… я… изуродую… тебя…
- Тогда… я… пойду… один…
- Иди… пыльная… тряпка…
- Вечером… его… надо… будет… помыть… и… накормить… и… дать… ему… воды… Всем… этим… придется… заняться… тебе… коль… ты… настаиваешь… А… я… пойду… подготовлю… нашего… хозяина…. Ох… моя… поясница… моя… поясница… моя… натруженная… поясница…
Они отвернулись друг от друга и разошлись, перестав шевелить губами, но в тот момент, когда по окончании беседы их губы сомкнулись, Белый Агнец догадался в своем уединении о конце разговора по этому звуку - слабому, как звук упавшей на пол паутины, или шорох пушинки под лапкой мыши.
Гиена отправился дальше один, неся Мальчика на вытянутых руках. Он шел так, пока не достиг края громадной шахты, больше похожей на пропасть, чем на творение рук человеческих. И здесь, на краю этого заполненного мраком колодца, он опустился на колени и, сложив руки, прошептал:
- Белый Повелитель Ночи, приветствую тебя! Пять слов почти ощутимо упали в эту лишенную
всякой жизни шахту, рассыпавшись множеством отголосков на своем пути вниз, туда, где наконец достигли слуха Агнца.
- Это Гиена, мой Повелитель, Гиена, которого ты спас из пустоты наверху! Гиена, который пришел, чтобы любить тебя и служить тебе. Приветствую тебя!
Ему ответил голос из мрака пропасти. Голос, схожий с мелодичным звоном колокольчиков, голос самой святой красоты, похожий на лепет младенца или… на блеяние самого Агнца.
- Насколько я понимаю, ты не один? Тихий голос трелями разливался в темноте. Повышать его не было никакой необходимости: он с
такой же легкостью достигал самых потаенных уголков подземного царства, с какой игла проходит сквозь марлю.