Выбрать главу
Солнце в песок или в зенит, В полдень жара злей. Ведь человек плохо бежит — Волк добегает быстрей. В тишине автомат затрещал… «Мальчик, стой!» – кто-то дико кричал.
Стали падать один за другим волки серые. Волки быстро бежать не могли, Человека спасали они, И старались, толкая его, озверелые. У волков, ведь не как у людей, В одиночку спасаться не смей, И мальчонку они одного не оставили. Умирали от огненных ран, А заря опалила курган, Алой кровью омыла песок, чуть разбавила…[5]

Когда я, замерев, положил правую руку на струны, в вагоне звенела оглушительная тишина. Я так ушёл в песню, что не следил за окружающими, лишь перестук вагонных колёс слышался в отдалении. Сом сидел у окна, склонив к стене голову, и по его щекам текли слёзы. Он молчал, но другие молчать не стали, как волной пошли вскрики, голоса и просьбы исполнить ещё что-то. Меня хлопали по плечам, теребили за макушку, а я смущённо улыбался, а спазм после песни никак не проходил. Всегда так.

– Ещё что-нибудь? – спросил я, когда шум потихоньку стал стихать. – А что хотите?

– Ещё про волков что есть? – спросил Сом, причём его голос звучал так, что слышно было хорошо, хотя вроде и не громко спросил.

– Есть. «Охота на волков» называется. Одна из моих любимых. Песню написал не я, её написал Владимир Высоцкий.

Снова сделал привычный перебор. Тут же наступила тишина, все устроились так, чтобы видеть меня и слышать. Офицеры тоже сидели и внимательно смотрели, приготовившись слушать.

Рвусь из сил, и из всех сухожилий, Но сегодня опять, как вчера, Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера.
Из-за елей хлопочут двустволки, Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень.
Идёт охота на волков, идёт охота! На серых хищников – матёрых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками Егеря, но не дрогнет рука! Оградив нам свободу флажками Бьют уверенно, наверняка!
Волк не может нарушить традиций, Видно, в детстве, слепые щенки, Мы, волчата, сосали волчицу И всосали: «Нельзя за флажки!»
Идёт охота на волков, идёт охота На серых хищников – матёрых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу и пятна красные флажков…

Когда я замолчал, то более спокойно осмотрелся. Народ уже более-менее освоился, так что стал требовать ещё песни, тут же слышались заказы. Кому весёлых подавай, алкогольная душа требовала праздника, кому лирических, кому матерных. Последний сразу заткнулся, видимо сообразив, что попросил у пионера спьяну.

Все, кто находился в вагоне ресторана, за малым исключением, ехали на юга. Вот я и решил поднять им настроение, подать немного праздника. Сом вон, всё то время, что я пел и даже когда закончил, сидел и смотрел в окно.

На недельку, до второго, Я уеду в Комарово Поглядеть отвыкшим глазом На балтийскую волну. И на море буду разом Кораблём и водолазом: Сам себя найду в пучине, Если, часом, затону.
На недельку, до второго, Я уеду в Комарово. Сам себя найду в пучине, Если, часом, затону…[6]

Песня была воспринята на ура, меня уговорили исполнить её на бис и даже пытались помогать спеть пьяными голосами. Исполнив ещё пару, «Не волнуйся, тётя» и «Гранитный камешек в груди», я сказал, что баста, хватит. Переубедить меня не смогли, но перед уходом Сом снова попросил меня сесть к нему за столик, поговорить, мол, надо. Мне не жалко было задержаться.

– Растравил ты мне душу, Макс. Про волков – это ведь как про нас, представил себя на их месте, аж сердце защемило, как с первой песней. Песни Высоцкого я знаю, но эту не слышал, не довелось. Проси что хочешь, всё сделаю.

– Да мне ничего не надо. Всё есть.

– Насчёт того, что ты знаешь, какое будет твоё будущее, ты прав, это твоё. Не бросай, я хочу, чтобы эти песни на пластинках и по радио звучали. Ты талант, запомни это. Скажи, из какого детдома? Парни время от времени будут забегать к тебе, проверять, всё ли в порядке. Гостинцы подбрасывать, смотреть, чтобы не забижали. Знаю я, какие там порядки.

вернуться

5

А. Маршал.

вернуться

6

М. Танич.

полную версию книги