Только роза распустилась,
Соловей запел украдкой,
Ты меня приворожила
Жарким взглядом, негой сладкой...
Холодны, бездонны ночи...
Что ж ты медлишь со свиданьем?
Или мнишь, что сыт я буду
Лишь одним воспоминаньем?
Вот так я лежал, и эти слова бились в моей голове, и удивительное ощущение счастья заполняло моё сердце. Я был влюблён - в свою мечту.
- Ты хороший, - тихо произнесла Катя, - Ты очень милый и очень славный. Я никогда не думала, что встречу такого человека, как ты. Ты удивительное существо.
- Да? - проникновенно спросил Василёк.
- Да,- так же проникновенно откликнулась эхом Диана.
Они лежали вместе, и им было хорошо.
Что- то странное, непонятное и удивительное обволакивало их.
Ночь ещё капала последними слезами темноты, и алый рассвет застенчиво протягивал свои розовые губы для поцелуя взгляду, а они всё говорили. Слёзы радости заливали их тела. Всё было мокро. Всё было жарко. Всё было славно и мир, как хорошо вымытое зеркало казался чётче и чище. Темнота не была темнотой. Она была чудным, бархатным, тёплым, мягким зверем, гладившим их разгорячённые тела. Она была Богом и Вселенной По-совместительству, смотрящим-смотрящей на них. Всем этим огромным миром, смотревшим одним огромным оком, и они чувствовали себя чем-то маленьким, и в то же время чем-то таким значительным в этой игравшей беззвучно удивительно гармоничной, музыке жизни. Они чувствовали себя необъятными, как весь этот огромный мир. Они чувствовали себя творцами, очень необходимыми этому большому миру - они были счастливы. Сердца, едва касавшиеся друг друга, сильно бились в их телах, скованных этой облегающей их оболочкой, и Катя с Василием чувствовали ни с чем, ни сравнимую радость от того, что они, такие маленькие делали то великое, большое, что сами не могли до конца оценить. Это великое, переполняло их души, и они уже не в силах обнимать друг друга от перехватившего их чувства, смотрели друг на друг искрящимися глазёнками.
- Как тебе понравилось? - с любопытством, наконец, спросила она.
- Ты знаешь, я чувствовал с что-то странное. У меня было ощущение, будто это всё делаю не я сам, а кто то. Ты знаешь, в мечтах всё просто. Любимая самое удивительное существо на свете и она... А здесь тёплое, живое, другое существо рядом. Оно влечёт тебя, но оно...Другое, иное и тут.... Тут в какой-то момент понимаешь - нет преграды. И всё. Всё, ты с ней одно большое, точнее огромное существо. У тебя две пары рук, две пары ног, голова, губы, тело и... И еще что-то непонятное, еще не совсем твоё, но уже родное и близкое без чего ты просто не можешь обойтись.
- Да? - переспросила она, привстав на локте и слегка приоткрыв губки, посмотрела на него сверху вниз.
- Да,- выдохнул он, и губы, и руки, и всё его естество вновь потянулось к ней - единственной в большом мире полюбившей его.
Весь день она водила его по городу. Они заходили в магазины и покупали вещи. Потом они, оставив купленное дома, пошли в кино, а затем гулять. Они были счастливы - они были рядом, друг с другом. Им казалось, нет ничего лучше, чем вот так ходить, и держаться за руки.
- Любимая моя, хорошая моя, голубушка, прелесть ясноглазая моя. Золотце милое, - говорил он ей, и ей было хорошо.
Мир, входивший в них и вновь выходивший, горел чудным пламенем взглядов, случайно-специальных прикосновений. Звуков и слов, обороненных невзначай...Они говорили, и им хотелось говорить ещё и ещё...
...уставшие, нацеловавшись и наобнимавшись за день, они медленно шли домой, когда из-за угла одного задания вынырнуло, пять парней и преградило им дорогу.
- Попались гаврики, - самодовольно хрюкнул один из них.
- Галубкы, шмаркатые, - добавил второй.
- Ну, щенок, молись! Сейчас ты... я тебя научу, как на чужих девчонок зарится! - гавкнул третий.
- Я никого не... - начал, было, Василий, но договорить не успел. Кулак парня едва не прилип к его носу. Если б Василий не отклонился, этот поцелуй был бы не очень приятен.