— Что ему в сарае понадобилось? — спросила мама.
— Не знаю, — ответил я. — Он там с цыганкой, которая говорит, будто она королева.
— Немедленно позови его оттуда, — сказала мама. — Что этот человек может натворить, одному богу известно.
Я опять подошел к сараю и прислушался. Оттуда не доносилось ни звука, а дверь была по-прежнему заперта. Я подождал-подождал и окликнул своего старика.
— Па, тебя мама зовет, — сказал я. — Скорее.
— Уходи, сынок, — сказал папа.— Не приставай.
Я вернулся к дому, но мамы в окне уже не было. Тогда я опять пошел к сараю и не успел дойти, как мама выбежала во двор. Она добежала до заднего крыльца и закричала во весь голос:
— Моррис Страуп! Отзовитесь немедленно!
Долгое время во дворе у нас было тихо, а потом я услышал, как на двери сарая звякнула щеколда. Через минуту-другую оттуда вышла королева. Она пристально посмотрела на маму, потом быстро обогнула дом и зашагала к фургонам. Как только она подошла туда, цыгане стегнули лошадей, и фургоны с грохотом укатили.
Я оглянулся и вижу, мой старик смотрит в дверную щелку, мама тоже это заметила, подбежала к сараю и распахнула дверь настежь. Мой старик стоял там в одном белье, растерянный и не знал, что ему делать.
— Моррис! — крикнула мама, — Да что же это такое!
Папа метнулся за дверь, но мама схватила его за руку и вытащила на свет.
— Это что же значит? — сказала мама. — Да отвечайте же, Моррис Страуп!
Папа начал хмыкать и кашлять, придумывая, что бы ему такое ответить.
— Королева предсказывала мне мою судьбу,— проговорил он, наконец, искоса, настороженно поглядывая на маму,
— Судьбу она ему предсказывала! — крикнула мама. И тут мама оглянулась.
— Вильям! — сказала она. — Иди в дом, спусти занавески на всех окнах и запри двери. И сиди там, пока я тебя не позову.
— И чего ты так всполошилась, Марта! — сказал папа, переминаясь с ноги на ногу. — Королева...
— Молчать! — крикнула мама. — Где твои брюки?
— Она, наверно, удрала с ними, — сказал папа, заглядывая в сарай. — Но я в накладе не остался.
Мама повернулась и махнула мне: иди, мол, домой. Я стал пятиться, но как можно медленнее,
— Она не заметила, — сказал папа, — а я вот что у нее взял.
Он держал на ладони золотые карманные часы. Они были на длинной золотой цепочке и по виду совсем новенькие.
— Это дорогая вещь, — сказал папа.— Подороже, чем мой старый комбинезон с джемпером и все прочее, что они утащили. Сломанный топор ничего не стоит, а худое ведро и подавно.
Мама взяла у папы часы и посмотрела на них. Потом закрыла дверь сарая и заперла ее снаружи. Когда она ушла в дом, я вернулся и заглянул в дверную щелку, Мой старик сидел на дровах в одном белье и распутывал тугой узел желтой ленточки, которой была перевязана толстая пачка бумажных денег.
08 Как Хэнсом Браун убежал от нас
Все утро Хэнсом сновал то в дом, то из дому — колол сосновую лучину, мыл полы, подметал двор веником, и мы хватились его только перед самым обедом, когда мой старик вышел на заднее крыльцо и крикнул Хэнсому, чтобы он взял из курятника два яйца, сбегал в лавку мистера Чарли Тигпена и обменял их на пачку табака. Папа окликнул Хэнсома раз пять, но он даже после пятого раза не отозвался. Папа решил, что Хэнсом, по своему обыкновению, прячется в сарае и не выходит на зов, рассчитывая увильнуть от работы таким способом. Он обошел все известные потайные местечки Хэнсома, но его нигде не оказалось. Мама недолго думая взвалила всю вину на папу. Она сказала, что Хэнсом никогда бы не сбежал от нас, если б папа хоть мало-мальски сносно с ним обращался и не обсчитывал бы его, пользуясь тем, что Хэнсом сирота да вдобавок негр и не смеет постоять за себя. Мой старик, Хэнсом и я часто играли в шарики, и папа вечно обжуливал Хэнсома и расстраивал нам игру, отбирая у него весь выигрыш, даже когда мы играли понарошку.
— Да с таким несмышленышем все может случиться, как останется без присмотра. Мало ли злых людей на свете! — сказала мама. — А я-то стараюсь, чтобы ему хорошо жилось. Нет! Он сам никогда бы от нас не сбежал. Значит, довели несчастного негра!
— Хэнсом не имел никакого права так делать, — сказал мой старик. — Довели его, видите ли! Мало ли что! И по закону нельзя, чтобы черномазый вдруг взял да ушел, без всякого спросу. Может, он мне должен!
— Что ты с ним сделал сегодня утром? Почему он вдруг убежал? — спросила мама.
— Ничего не сделал, — ответил папа, — Во всяком случае, ничего особенного.